– В данный момент у меня вообще нет слуха, на уровне нашего взаимодействия он отсутствует. Но на вопрос отвечу. Вы – потому что больше некому. Колыбель намеревается изменить ход истории. Подобных прецедентов еще не было, и к каким последствиям приведет этот, не знаем ни мы, ни они. Возможно, все население обоих миров исчезнет, как следствие упраздненной причины. Но Колыбель тем не менее решится на этот шаг.

– Ты уверен?

– Мы на их месте сделали бы то же самое. Когда нечего терять, используешь любую возможность. Это свойство всего живого. Любой вид бьется до конца, даже если потеряна логика. Бьются не за логику, бьются за жизнь. Потому и выживают. Иногда.

– Пусть бьются, не жалко. Мы тут при чем?

– Никто не знает, в какой момент и в какой форме проявятся результаты действий Колыбели. По логике, если им удастся что-то изменить в истории колонизации, то нашего присутствия на Земле не должно быть уже сейчас. Но факты говорят об обратном. Возможно, трансформация реальности произойдет во время старта ваших колонистов к Виктории. Возможно, это случится еще позже, в момент посадки кораблей на планету. Есть и еще один вариант: операция Колыбели на Земле будет сорвана, поэтому ни сейчас, ни после ничего не изменится. В любом случае с нашей стороны разумно проявить осторожность.

– Если исчезнешь ты, исчезнет и наша встреча, – попробовал развить Андрей.

– Такие версии тоже рассматриваются. Но оставим теории, у нас с вами задача практическая: глубокое легендирование резидента Сферы.

– Кого легендирование?..

– Вас.

– Бред.

– Уточняю: агент-одиночка, умышленно обративший на себя внимание противника с целью фиктивной перевербовки и выдачи дезинформации.

– Как это глупо…

– Это ваша легенда, – повторил собеседник. – В действительности вы не будете обладать ни ложной информацией, ни подлинной.

– Ни ложной, ни подлинной, – растерянно повторил Андрей. – А какой же тогда?..

– Историки Сферы якобы выяснили фамилию одного из колонистов: это профессор Косарев, сыгравший значительную роль в истории первого поселения, из которого впоследствии образуется государство Сферы. Через своего помощника вы добьетесь, чтобы Косарев оказался в списке экипажа.

– Какого?

– Вам сообщат. Когда придет время.

– Нет, через какого помощника? И как я смогу этого добиться?

– Если Колыбель пойдет на открытое вторжение, помощников у вас будет достаточно.

– А если она выберет другой вариант?

– В таком случае вы нам не понадобитесь.

– Ага, ну теперь я хоть знаю, о чем молиться. Пусть бы они прилетели по-тихому, и – никаких взрывов, никаких адвокатов… да? Забуду тебя, как страшный сон.

– Я и есть сон, который вы забудете раньше, чем проснетесь. Однако без акции обойтись не удастся. Вы плохо слушали. Повторяю еще раз: мы рассчитываем, что эмиссары противника высадятся на Земле незадолго до старта колонистов, а ваше агентурное внедрение начнется уже в ближайшее время. Таким образом, к моменту появления представителей Колыбели вы проведете под легендой около пяти лет.

– «Под легендой» – это как?

– В исправительном учреждении. Или в лечебном, если сможете убедить экспертизу в своей невменяемости.

После этих слов Андрею захотелось крепко зажмуриться, однако он не был способен даже закрыть глаза: он их не чувствовал. Он не чувствовал ничего, кроме своего беспомощного Я, висящего на чьем-то крючке. Во сне такое бывает, но этот затянувшийся кошмар, детальный и последовательный, давно себя перерос и превратился во что-то большее. Андрей не мог сопротивляться, он продолжал спорить с собеседником, но все это было поверхностным, несерьезным. Он уже знал, что поступит так, как от него требуют, и смирился с этим, как взрослый человек смиряется с неизбежностью смерти. Вот это и было самым ужасным: осознавать, что за тебя уже все решено.

– Пять лет… – выдавил он. – Через пять лет мне будет уже тридцать.

– Совершенно верно.

– Скорее бы проснуться. Все забыть.

– Скоро, – пообещал собеседник. – Итак, последнее: когда профессор Косарев будет внесен в списки колонистов, информация о нем с вашей помощью попадет к противнику. Далее все ясно, не правда ли?

– Косарева запишут не в тот экипаж, и Колыбель уничтожит корабль с собственными предками. Если только поверит, – добавил Андрей. – На самом деле никакого профессора Косарева среди колонистов не было?

Вместо ответа Андрей наткнулся на каменную стену.

– Все, что вам нужно, вы усвоили, – сказали ему. – Когда вы проснетесь, вы почувствуете себя…

* * *

Когда Ксена вошла в каюту, Андрей сидел на кровати и безмятежно болтал ногами. На коленях у него лежала тарелка с жареной треской, на сервировочном столике возвышалась стопка грязной посуды.

– Как спалось? – осведомилась Ксена.

Андрей скривился и отправил в рот очередной кусок рыбы.

– Похоже, ваше самочувствие уже в норме, – заметила она.

Он молча кивнул на пустые тарелки.

Ксена приблизилась к столику и, помедлив, приподняла большую салфетку. Андрей перестал жевать и уставился на ее лицо. Ему было интересно посмотреть на реакцию.

– Все указательные? – Ксена надула щеки. – И все левые, насколько я понимаю.

– Четыре штуки, – подтвердил Андрей.

– И зачем это?

– Хочу разобраться. С мимикой у вас напряженка, но должен же я знать, что вы чувствуете.

– Зачем? – повторила Ксена.

– Чтобы вы не смогли меня обмануть.

– Здраво, – оценила она. – Ну а пальцы вы зачем себе отрывали?

– Палец, – уточнил Андрей. – Один и тот же. Указательный на левой руке. Только я не отрывал, я откусывал. – Он помахал Ксене левой пятерней.

– И сколько времени длится регенерация?

– Первый раз около часа, потом быстрее. Четвертый вырос минут за пятнадцать.

– То-то у вас аппетит хороший, – заметила Ксена.

Андрей посмотрел на количество грязной посуды и лишь теперь осознал, что все это время не прекращал есть. Никаких просьб он не высказывал, блюда сами появлялись в квадратном окошке, устроенном наподобие шлюза. Андрей воспринимал это как должное.

– И все же зачем вы себя истязали? – спросила Ксена.

– Как и вы, искал свои границы.

Она покачала головой и положила салфетку на место.