– Вот именно. Я прошел курс, и я прекрасно понимаю, какими средствами вы намерены добиться победы. На Земле-2 сядет только один корабль – либо «Союз», либо «Аполло». Второй погибнет в пути. Для Земли это вроде и не потеря: все равно колонисты отбыли навсегда. Но… это триста человек.

– И вы действительно меня осуждаете за намерение спасти свой мир ценой трехсот чужих жизней? – не поверила Ксена. – Вы, убивший полтысячи сограждан?

– Шестьсот – больше, чем триста, но эта арифметика аморальна, когда идет речь о людях. Я убил, да… По воле некоего начальника со Сферы. Вы – такой же начальник, как и он, только с Колыбели. Такое же говно.

Ксена поднялась и медленно направилась к выходу.

– Вам нужно отдохнуть, – сказала она. – Вы снова кидаетесь в патетику, тогда как речь идет о вопросе простом и утилитарном. Пытаетесь меня переубедить? Вы? Это свидетельствует лишь о крайнем переутомлении. Меня переубедить нельзя, Волков. А вас – можно.

– Вы и теперь готовы оставить мне право выбора? – усмехнулся Андрей.

Ксена задержалась у двери.

– Теперь, – произнесла она с ударением, – вы слишком ценный материал. Даже мертвый вы представляете огромный интерес для нашей армии.

– Армия?! Какая еще армия, если Миссия собирается предотвратить войну?

– Неизвестно, в какой мир мы вернемся. – Она достала магнитную карточку.

– Секунду! – Андрей протянул к ней руку.

Ксена, хоть и находилась на расстоянии, инстинктивно шагнула назад. Андрей осмотрелся и, обнаружив в каюте крошечный стеклянный зрачок, показал ему пустые ладони.

– Только вопрос, – сказал он негромко.

– Задавайте, – кивнула Ксена.

– Судите сами: если ваша Миссия смогла бы изменить историю колонизации, если Земля-2 в итоге не распалась бы на враждующие государства, если война между Колыбелью и Сферой никогда бы не началась… – Он сделал паузу. – Пропала бы сама причина, по которой вас сюда направили.

Ксена разочарованно вздохнула:

– Ваши выводы опираются на обратную связь между событиями. Почему вы решили, что обратная связь существует?

– Человек, убивший в прошлом своих родителей, не сможет появиться на свет. А значит, не сможет и убить своих родителей. Вообразите, что задача выполнена: второй корабль уничтожен, до системы Виктории добрались только ваши предки. Они заселили Землю-2, а потом и Колыбель со Сферой. Все три планеты живут в мире и согласии, войны нет. Теперь ответьте: за каким хреном ваше правительство послало сюда Миссию? Какой «второй корабль» вам приказано расстрелять, когда его не было изначально?

– Мне-то ответ известен. А вам?

– Успех Миссии отменил бы само ее существование. Вывод: успеха вы не добились, Ксена.

– Это линейная логика, Волков. В данном случае она неуместна.

– Ну тогда объясните.

– Не могу. Но я точно знаю, что каждый парадокс основан на логической ошибке.

– А если ошибаетесь как раз вы?

Ксена открыла дверь и вышла в коридор.

– Вот и проверим, – сказала она. – Ждать осталось не долго. А пока отдыхайте.

Прежде чем улечься в постель, Андрей сделал суетливый круг по комнате. На глаза вновь попалось зеркало – большое, освещенное боковыми плафонами, – но Андрей торопливо отвернулся. Свое лицо он знал и так, расставание с ним оказалось недолгим, а что-либо новое… вот этого Андрею увидеть и не хотелось бы.

В мозгу теснилось множество планов побега, однако все они в ближайшей перспективе натыкались на невозможность выбраться с крейсера. Андрей отчего-то был уверен, что «Адмирал Мельник» находится в море, а значит, путь отсюда – только по воздуху. Но если и удастся уломать пилота, вертолет – это слишком громко для побега.

И вообще, сейчас его занимало другое. Собственное прошлое интересовало Андрея куда больше, чем будущее. И вопросы – тысячи вопросов без ответа – не давали ему покоя.

Загрузка. Все, что он понял о себе, все, что он вспомнил, было лишь кодом в памяти. Длинным, надо полагать, кодом. Здоровенным. Ну да, тот бесплотный ублюдок, что являлся во сне, об этом и говорил. Вот же черт! Почему – являлся? Он и сейчас является, и будет являться, пока подсознание не исторгнет все, что в него вколотили. Пока сознание не примет этот всплывающий со дна ком и не расплетет его до последней нити. Сколько же там еще прячется, какова общая емкость памяти? Больше, чем нужно. Даже рассказ Ксены о том, как его доставили на корабль, волновал Андрея не настолько. Ну привезли в двух контейнерах голову с кишками и сбросили все это в ванну с бульоном…

Он согнул правую ногу, пошевелил пальцами. Потом левую.

Ничего особенного, можно сказать. Подлечили. На то она и медицина. А вот мозги… Да лучше бы их на стену вынесло, чем вот так: в двадцатый раз вспомнить, что предыдущие воспоминания недействительны.

Андрей вышел на середину каюты и, обращаясь сразу ко всем – к шестнадцати микрофонам и восьми телекамерам, – заорал:

– Так кто же я, суки рваные?!! Кто я на самом деле? Вот он, человеческий вопрос!

* * *

– Теперь я точно знаю, что ты мне снишься.

– Возражений нет. Я вам снюсь.

Голос звучал ровно, но не монотонно, он принадлежал живому существу.

Андрей попробовал шевельнуться, но у него вновь не получилось. В этот раз что-то его не на шутку тревожило. Какое-то новое ощущение.

– Среда, в которой вы находитесь, остается неизменной, – откликнулся на его мысли по-прежнему невидимый собеседник. – Меняетесь вы, а не она.

– Что значит – меняюсь? Насколько?

– Неуловимо. Ровно настолько, чтобы это обнаружили наши коллеги с Колыбели. Ни окружающие вас люди, ни вы сами замечать этого не будете. До тех пор, пока не придет ваше время.

– Коллеги с Колыбели? – насторожился Андрей. – Что еще за коллеги? А сам ты… а, кажется, понятно.

– Хорошо, что понятно. Вы будете представлять на Земле интересы Сферы. Собственно, интерес у нас лишь один: чтобы посланцы Колыбели не смогли добиться своей цели.

– Может, вы сами с ними разберетесь, а меня оставите в покое?

– Вы и так находитесь в состоянии полного покоя. И будете в нем находиться еще тридцать секунд. Потом ваша супруга дочитает книгу, вы покинете скамейку и пойдете домой.

– Я спросил, почему ты втягиваешь в это дело меня.

– О, не только, не только. Нам неизвестно, как будут развиваться события, какой путь изберет Колыбель. Но возможные сценарии мы просчитать способны. Их много, и вам не обязательно знать обо всех.

– У тебя плохо со слухом. Я спросил: почему я? То есть… почему – мы, люди?