— Не хочу, чтобы мой зомби распоясался и решил, что он хозяин.

Вот это вряд ли. У меня ни пояса нет, ни Штуки.

— Меня Андрей зовут.

— Я Алёна.

— Это твой, да? Пойдём их выгуливать, что ли? Эй, зомби, на улицу. И без глупостей.

— Пойдём, Гоша.

— Гоша? — удивляется Хозяин.

— Ну да. Это его имя. А твоего как зовут?

«Эй, зомби», — думаю я, шагая бок о бок с Гошей.

— Никак. Зачем? И вообще, если уж на то пошло, я не стал бы давать зомби человеческое имя.

— Почему?

— Может много о себе возомнить.

Мы идём по школьному двору. Я вспоминаю названия деревьев и цветов. Некоторых вспомнить не могу, потому что не знаю. Но они всё равно красивые.

— Жених и невеста!

Это Мелкая Зараза.

— Отстань, Светка, мы выгуливаем зомби.

— Ну конеееечно. Пусть зомби меня покатает!

— Никого он катать не будет. Это зомби-подросток, он не рассчитан на большие нагрузки.

— Просто мама побоялась, что нормального зомби ты доведёшь, и он тебя расплющит. А если ты мелкого зомби замучаешь и он сдохнет от твоих издевательств, не так жалко будет, потому что пользы от него пшик!

— А ну вали отсюда, чтобы я тебя не видел!

— Когда я вырасту, мама купит мне нормального зомби! — кричит Мелкая Зараза, убегая.

Я почти вижу спиной, какой Хозяин весь красный и злой. Но к Алёне он обращается неожиданно спокойно:

— Это твой первый зомби? Наверное, тоже недавно купили?

— А что?

— Просто подумал. Ты пришла к нему на перемене…

— Я каждый день захожу в зомбятник. Гоша без меня скучает.

Вокруг бешено носятся дети, пронзительно кричат и визжат. Мелкая Зараза — громче всех.

— Ты так говоришь, как будто он человек.

— Но он был человеком. Гоша — это имя, которое он носил при жизни.

Смотрю на Соседа. Он кивает. Тихо говорю:

— Ррыммммуууээрр? — «Ты помнишь?»

Он пожимает плечами.

— Зомби меня окружают всю жизнь. У меня родители из ГОС-З. Папа в службе распределения, мама — в службе коррекции. Они и меня с собой на работу берут иногда, и зомби домой приводят. Кого на передержку, кого для проверки и адаптации. Я столько этих зомби перевидала, что даже, кажется, теперь их понимаю.

— Вот как, — говорит Хозяин. Похоже, ему не очень интересно.

— Вообще нам положено два зомби по льготной цене или один, зато бесплатно. Но родители говорили, что этого добра у них в жизни и так слишком много, спасибо ГОС-З. Одно время бабушка серьёзно заболела, нужны были редкие лекарства. Папа взял подработку по выходным, мама — частный заказ на коррекцию от одной богатой семьи. Эта семья заплатила хорошие деньги, чтобы мама научила их зомби слушаться приказов и говорить.

Алёна вздыхает. Гоша еле переставляет ноги и смотрит в землю.

— Когда какая-нибудь банда решает самостоятельно клепать зомби, ничего хорошего из этого не выходит, брак и некондиция. Потом лавочку накрывают, а более-менее пригодных зомби государство обрабатывает и отправляет на рынок. Так случилось и с Гошей. Мама долго с ним билась, около двух месяцев, ничего не получалось. Я к нему привязалась. Та богатая семья потом уехала в Америку жить, а Гошу бросила. Мама хотела его в папину службу сдать, а я упросила, чтобы оставили. Гоша с нами живёт уже восемь лет.

— Но он же не живёт, — снисходительно говорит Хозяин.

— Называй, как хочешь. Суть одна. Да, из него сделали зомби, но я не считаю, что от этого он перестал быть человеком.

— А ты не боишься?

— Чего?

— Что у тебя не будет страховки, когда ты умрёшь, и тебя шаманы заберут и сделают зомби.

Значит, шаманы делают зомби?

Алёна сначала молчит. Потом тихо отвечает:

— Андрей, ну ты что, совсем ничего не понимаешь? Шаманы — это всё ГОС-З. И страховку выпускает ГОС-З, и зомбирует ГОС-З. Натаскивает и распределяет зомби на всякие работы или же продает населению. Просто это разные службы. Мои родители из ГОС-З, поэтому у них и у меня пожизненная страховка от физического зомбирования.

Задумчиво молчит. Потом тихо продолжает:

— Только на бабушку не успели выбить. Она раньше умерла. Но папа подсуетился, и после зомбирования её распределили к нам в качестве льготного зомби. Она готовит, убирает, не жалуется на здоровье… Но больше не обнимает и не поёт. Она меня не помнит.

Гоша чуть слышно мычит, выражая сочувствие. Алёна встряхивается.

— Ну ладно, что мы о грустном, — чересчур бодро говорит она. — Пойдём, сейчас уже звонок дадут.

— Ладно. Ты ведь из «В» класса? Можем завтра снова их выгулять на перемене. Я зайду за тобой, если хочешь.

— Давай.

Красавица улыбается.

Перед тем как разойтись по новым кабинкам, мы с Гошей пожимаем друг другу руки.

Остаток уроков сосед молчит и ведёт себя тихо. И я молчу. Пытаюсь вспомнить имя.

(х___х)

— Ну, дети, как дела в школе? Что ваш новый зомби?

— Не наш, а мой. Нормально, слушался.

— Андрею зомби мало, он себе ещё и невесту завёл!

— Молчи, мелкая, когда не понимаешь!

Мелкая Зараза показывает ему язык и скачет в свою комнату. Мама хитро улыбается, но ничего не говорит. Хозяин вырывает у меня из рук свой портфель и идёт к себе.

— Эй, зомби! Что встал?

— Ужин будет через полчаса. Переодевайтесь и мойте руки. Одежду не разбрасывать, вешайте сразу в шкаф. Андрей, а у тебя до сих пор кровать не застелена. Давай, большой уже мальчик.

Перед тем как сесть ужинать, мне тоже велят вымыть руки. Потом Мелкая Зараза показывает мне, как пользоваться вилкой и ножом. Я вспоминаю, что когда-то уже так делал. Ничего сложного, и не надо руку дырявить. Неудобно, правда, но против приказа не попрёшь.

Хозяин не в духе. Молча ковыряет рис с сосисками, смотрит только в тарелку, шевелит губами, как будто спорит с кем-то. А я внимательно режу свой кусок мяса на мелкие кусочки, чтобы Хозяин был доволен. У него такое же лицо, какое было, когда он включил Штуку. Что-то подсказывает мне: сейчас любая мелочь может его разъярить. И тогда мне будет больно, а я не хочу.

Я тихонько и аккуратно ем, пользуюсь ножом и вилкой, не чавкаю. И думаю: как странно. Насколько быстро всё меняется. Только вчера я был уверен, что нет никого важнее Хозяина, а сегодня я вижу десятки зомби, которые даже головы не повернут в его сторону. У каждого свой хозяин и своя штука. Притом хозяева бывают разные. Бывают как Алёна, которые дают своим зомби имена