Закончить Иван Ильич не успел. Димон метнулся к нему, схватил за грудки белого, хрусткого халата и дернул вверх так, что подошвы ботинок завлаба оторвались от плиток пола.

– Оставь! – Мастер отшвырнул Димона в сторону. – Что ты хочешь с ним сделать?

– Не знаю, – честно признался Димон. – Я вам говорил, что он фашист!

Мастер повернулся к завлабу и направил ему в переносицу указательный палец.

– Чтобы к половине одиннадцатого никого из работников лаборатории здесь не было!

– А… – Иван Ильич провел ладонью по горлу, которое у него вдруг перехватило. – А как же я?..

– Не мое дело, – мотнул головой Мастер.

– А?..

– Пошел вон! – рявкнул Мастер.

Втянув голову в плечи, Иван Ильич медленно, осторожно, стараясь ни к кому не поворачиваться спиной, попятился к выходу.

Как только доктор Иволгин вышел за дверь, в том же направлении двинулся и Федор. Он шел по-деловому, уверенно переставляя ноги и широко размахивая руками.

– Ты куда? – спросил его Димон.

– Пойду, присмотрю за этим доктором, – мотнул головой Федор. – Как бы парни его не сожрали.

– Добро! – хлопнул его по спине Димон.

Запел телефон в кармане у Шаркова.

– Держи! – Шарков кинул трубку Мастеру.

– Слушаю, – устало произнес Мастер, прижав телефон к уху.

– До вас не дозвонишься, – ответил ему голос из трубки.

– Дел полно, – устало буркнул Мастер.

– Да, понимаю, – с легкой иронией произнес собеседник. – Вы захватили новый пансионат.

– Не я это начал! – повысил голос Мастер.

– Я вас не осуждаю.

– Лучше даже не суйтесь сюда. Даю слово, я больше не стану шутить. Никакой более чесотки и дизентерии. Те, кто попытаются проникнуть на территорию пансионата, живыми не уйдут.

– Я вас понимаю.

– Серьезно?

– Абсолютно серьезно. В меру своих возможностей, я пытался убедить спин-протектора в том, что конфликт с вами не соответствует нашим интересам.

– Кто вы, собственно, такой?

– Старший референт Савелий Чипизубов.

– Спин-протектор просил вас принести мне свои извинения?

– Не совсем так… С вами желает встретиться глава подразделения «Ф» генерал Наутилин.

– Вот как? И какова тема встречи?

– Мы хотим предложить вам заморозить ситуацию в ее нынешнем виде. И поговорить о принципах мирного сосуществования.

– Для начала неплохо. Спин-протектор будет участвовать в переговорах?

– Спин-протектору нынче нездоровится. Кроме того, – Чипизубов понизил голос до шепота, – вы же понимаете, что без него мы гораздо быстрее придем к соглашениям по любым вопросам.

– А будут ли эти соглашения утверждены спин-протектором?

– Вне всяких сомнений.

– Я слышал, что, когда дело касается спин-протектора, нельзя быть ни в чем уверенным.

– Именно поэтому этим вопросом занимается лично генерал Наутилин.

– Я слышал много лестных слов о генерале Наутилине. Но все же, при всем моем уважении, глава подразделения «Ф» это не спин-протектор.

– Слово генерала порой может оказаться весомее.

По интонациям голоса Чипизубова Мастер понял, что референт хотел сказать нечто совсем иное, чего нельзя было говорить по телефону. Даже если это был телефон, подключенный к полностью защищенной линии администрации спин-протектора.

Мастер посмотрел на чудовищное существо в цилиндре, не то беспробудно спящее, не то пялящее на него свои глаза, подвешенные на длинных, мясистых выростах, похожих на тот, к которому у рыбы-удильщика прицеплен бутафорский фонарик. Выросты плавно покачивались из стороны в сторону. И глаза, казалось, взирали на Мастера с укоризной.

– Хорошо, я готов встретиться. Когда и где?

– Чем раньше – тем лучше. Я думаю, нам не стоит затягивать с решением ряда вопросов…

– Завтра, в семь утра.

– В восемь.

– Отлично. Где?

– Я бы хотел предложить встретиться в городской резиденции спин-протектора.

– Она уже не воняет рыбой? – Мастер улыбнулся, вспомнив о проделке.

– Нет. Со свой стороны мы гарантируем вам полную безопасность…

– Это лишнее. Я сам смогу о себе позаботиться.

– Не сомневаюсь.

– Кто будет присутствовать на встрече?

– Генерал Наутилин и я. – Пауза. – Спин-протектор, если почувствует себя лучше, ненадолго к нам заглянет.

Пауза.

Мастер внимательно следит взглядом за движением глаз странного существа, порожденного Тьмой.

Влево… Вправо… Влево… Вправо…

– Хорошо. Присылайте машину. Без шофера. Я поведу сам.

– Как вы все мне надоели! – кричал спин-протектор. – Надоели! – Кричал почти в истерике, почти со слезами на глазах. – Надоели! – Кричал и рвал в клочья попадавшиеся под руки бумаги. Рвал в мелкие клочья и, вскинув руки вверх, раскидывал их в стороны.

Клочки бумаги кружили, будто белые мотыльки. Кружили и садились. На плечи спин-протектора, украшенные золотыми эполетами, на его маленькую, плешивую головку, на спинку кресла, на стол, на лежащую на столе красную папку, на золотой письменный прибор, на мраморное пресс-папье с изображением государственного герба.

Генерал Наутилин и Савелий Чипизубов стояли, один по левую руку от спин-протекторского стола, другой – по правую, и молча наблюдали за происходящим.

Истерика была для спин-протектора обычным способом выплескивания негативных эмоций. Спин-протектор, когда успокаивался, утверждал, что этому приему его научил личный психотерапевт. Повышенная концентрация негативных эмоций может привести к несварению, язве желудка, а то и к болезни Крона. Так говорил психотерапевт. Однако мало кому из приближенных лиц не было известно, что человек, называющий себя личным психотерапевтом спин-протектора, на самом деле не окончил даже кожгалантерейного техникума, откуда был с позором изгнан после третьего семестра.

– Надоело! – еще раз проорал спин-протектор и плюхнулся в кресло.

– Нельзя надолго запирать себя в бункере, господин спин-протектор, – мягко, почти ласково произнес Чипизубов.

– Почему? – недовольно посмотрел на него спин-протектор. – Мне здесь нравится! Я только здесь чувствую себя в безопасности!

– Поверьте, господин спин-протектор, вам ничто не угрожает, – авторитетно заявил генерал Наутилин.