— С ума сошел?! Ведь ты убил ее!

— Ага! Я должен был подождать, пока она зарежет тебя, ведь нож был в сантиметре от твоего горла!

— Ну, положим, что не в сантиметре, — возразила я, понимая, что он прав.

Я подняла шапочку, слетевшую с головы убийцы. Под шапочкой был парик жгуче-черного цвета, и я поняла, почему лицо женщины показалось мне знакомым, это ее я видела на банкете, решила, что она следит за мной, и приняла ее за Юльку. Но Юлька не стала бы убивать Илью, скорее уж напала бы на меня, значит, это не она.

Охранник вполголоса выругался, я обернулась, он указал в сторону двери:

— Сейчас эта дурочка такой тарарам поднимет, небось и ментов уже вызвала!

— И что? — не поняла я.

— Ну как что? Шеф небось хотел бы первым побеседовать с этой гадиной, а теперь нечего и пробовать.

На пороге нарисовалась медсестра, вид у нее был испуганный, но одновременно и радостно-оживленный. Ну понятно, подумала я, как же, событие. Будет о чем порассказать знакомым. Она опасливо заглянула в палату, окинула лежащую любопытным взглядом и сообщила:

— Я уже милицию вызвала. Сказали, сейчас будут. А она что, мертвая?

— Вряд ли, — буркнул охранник.

Словно подтверждая его слова, женщина застонала, зашевелилась и подняла руку к голове, только сейчас я увидела, что она рыжеволосая.

Алексей Степанович появился в тот момент, когда медсестричка смазывала мне локоть, разбитый при падении, теперь предстояло то же самое проделать с коленом, судя по ощущениям, оно тоже прилично пострадало. Чтобы добраться до него, с меня надо было снять джинсы и колготки, и юная сестрица решительно выгнала Пестова за дверь, велев дожидаться там.

Когда я, прихрамывая, вышла за дверь, то Пестова за ней не обнаружила. Вскоре он появился с мужчиной в штатском, которого, как мне показалось, безуспешно пытался в чем-то убедить. Наконец Пестов отошел от своего собеседника, буркнул мне:

— Пойдем! — и быстро зашагал по коридору. Пройдя несколько метров и не услышав моих шагов, он оглянулся, я стояла на том же месте.

— В чем дело, почему ты застыла?

— Я знаю, Алексей Степанович, что вы не выносите, когда что-то делается не по-вашему, но это не моя вина. И не надо срывать на мне злость! И еще одно: у меня разбито колено, и я не могу быстро двигаться.

Что-то дрогнуло у него в лице, выражение его смягчилось, но тут же он опять нахмурился:

— Поделом тебе! Не будешь лезть!

— Что?! — буквально вскрикнула я, да так громко, что шедшие по коридору обернулись.

Пестов передернулся от моего крика, подошел, крепко взял под здоровый локоть, и я с его помощью быстро добралась до лифта, а потом и до машины. В машине Пестов повернулся ко мне:

— Рассказывай!

И тут мое терпение лопнуло, тормоза у меня отказали, я выкрикнула ему прямо в лицо:

— Ненавижу вашу самовлюбленную рожу, ненавижу! — и выскочила из машины, забыв разом и про больное колено, и что нахожусь далеко от своей машины, а денег на такси у меня с собой нет. Впрочем, ушла я недалеко, успела прохромать всего несколько шагов, как меня настигли пестовские телохранитель и шофер, ну не драться же с ними? Пришлось возвращаться в машину. Ехали мы молча, у дома я вышла первая и с гордо поднятой головой похромала в подъезд. Пестов замешкался. Я едва успела раздеться и поставить чайник, в дверь позвонили. Ага, пришел! Не буду открывать! По двери с силой грохнули ногой. Вздохнув, я пошла открывать. Не раздеваясь, Пестов прошел на кухню, плюхнулся на табуретку, та даже жалобно заскрипела под ним, посидел молча, глядя в сторону и барабаня пальцами по столу. Я тоже молчала.

— Так! — сказал он вдруг резко и, грохнув кулаком по столу, вскочил, но тут же опять сел. — На этот раз тебе не удастся выставить меня виноватым!

Ну да, можно подумать, он хоть когда-нибудь ощущал себя виноватым, думала я, сердито глядя на него. Пестов между тем продолжил:

— Характер у меня не ахти, сложный характер, но и ты не сахар. Только и норовишь во что-нибудь вляпаться, а потом овцу невинную из себя изображаешь!

Риска она, видите ли, не любит. Зачем полезла, я тебя спрашиваю? Без тебя бы не обошлись? А если бы эта идиотка тебя ножом по горлу полоснула?

Теперь я тоже села на табуретку и уставилась на него во все глаза. Закончив свою гневную тираду, он перевел дыхание, и я спросила его вкрадчиво:

— Кто бы без меня обошелся, спящий Илья?

— При чем тут Илья? Охранник, мать твою! Мать я пропустила и продолжила:

— Ну и где бы он без меня обошелся?

— Что ты из меня дурака делаешь?! Мое терпение не безгранично!

— Дурака из вас делаю не я, а ваш взрывной, неуправляемый характер. Охранник вам хотя бы сказал, что он уже потом подоспел?

Пестов побагровел.

— Что?! Он мне клялся и божился, что ни на миг не отходил от палаты!

— Правильно, не отходил. Сидел в коридоре, а все произошло в палате. Что же мне было делать — ждать, когда она убьет Илью? Даже если бы я сразу закричала, она бы успела сделать свое черное дело, счет шел на секунды, я и так чуть не опоздала!

Я пересказала все в мельчайших подробностях. Он слушал, не поднимая глаз. Воцарилось молчание, он переваривал информацию, а я с любопытством ждала, что он скажет сейчас. По опыту общения с ним я уже знала, что он никогда не извиняется, как бы ни был виноват, слов «извини», «прости» для него просто не существует. Подняв на меня глаза, он буркнул с облегчением:

— Что же мне чаю-то не наливаешь?

В этой фразе был весь Пестов! Выпив чаю, я спросила его об одной подробности, которая не давала мне покоя:

— Я вот чего не понимаю: ведь эта мадам видела меня, но мое присутствие ее не остановило, она вообще как-то странно выглядела, как сомнамбула.

— Ну это вряд ли. Сомнамбулы, насколько я знаю, не убивают, а эта мадам, как ты ее называешь, замахнулась на убийство. Эта дамочка ни перед чем не остановится. У меня пока никаких данных нет, когда будут, скажу.

В этот момент зазвонил пестовский телефон. Он слушал, что ему говорили, внимательно и все больше мрачнел. Я запаниковала: а вдруг Илья все-таки умер? Пестов молчал, я быстро налила ему чашку чаю и пододвинула, он выпил залпом, поставил пустую чашку и неожиданно спросил:

— Водки нет? Ах да! У тебя же не бывает.

И опять погрузился в молчание. Я не выдержала:

— Что случилось? Скажите, не мучайте меня! Илья умер?

— Да нет, какой Илья! Алла умерла, вернее, ее убили.

Я обалдело захлопала глазами.

— В милиции убили? Не может быть!