«Я не могу больше с тобой встречаться. Знаю, ты решишь, что я действовала импульсивно и свое решение приняла сгоряча. Но это не так. Я забираю кошек и уезжаю на длительное время. Так будет лучше».

Лучше для кого? Только не для меня. Мне хотелось спорить, только было не с кем.

«Не знаю, когда я вернусь, но это будет не скоро. Забудь меня и найди женщину, которая более тебе подходит. Ближе к твоему миру, твоим друзьям. Я благодарна тебе за то, что ты полюбил меня. Как бы я хотела быть другой!

Мэйси

P. S. Сэмми у Харви. Я надеюсь, ты присмотришь за ними обоими».

Я еще раз прочитал письмо, смял, бросил на крыльцо, повернулся и пошел прочь.

Мэйси захотела уйти из моей жизни. Еще две недели назад, когда она неожиданно исчезла из моего офиса, я ждал чего-то подобного. Неужели это было всего две недели назад? Как типично для нее… Незаконченные проекты и незаконченные отношения.

Ханна все-таки ошиблась.

За столом на кухне Ланкастеров напротив Линн сидела сестра Марка. Было уже за полночь, родители ушли спать, хотя вряд ли они смогли уснуть.

Марк пропал неделю назад, и это была самая длинная неделя в жизни Линн. Вчера праздновали День независимости, и вечернее небо озаряли огни фейерверков. Семье Ланкастер было не до празднования, но они все-таки вышли из дому с маленькими дочками Дениз, проявив патриотизм вместе со всеми, хотя дети были еще так малы, что не понимали причин происходящего.

Пока в новостях ни слова не было сказано о двух пропавших в Афганистане людях. И Линн была этому рада, но понимала, что вряд ли компания «Макферсон» сможет долго удерживать это событие в секрете. Как только прессе обо всем станет известно, безопасность пленных будет под угрозой.

По сравнению со вчерашним праздничным шумом, треском разрываемых петард сегодня царила полная темнота и тишина летней ночи. Обе женщины сидели молча, погруженные в невеселые мысли.

Дениз приехала в Спокейн в пятницу, накануне праздника. Она с дочерьми заняла вторую спальню. До их приезда там спала Линн, но уступила им место и теперь спала на софе в гостиной.

Ей пора было возвращаться в Сиэтл. Она не могла жить здесь в постоянном ожидании, не зная, сколько оно может продлиться. Хотя компания постоянно держала с семьей связь, никаких новостей не было. С каждым звонком следовал всплеск надежды, потом снова наступало разочарование. Они почти не спали. Но, собравшись вместе, могли хотя бы поддерживать друг друга.

— Нам надо поговорить… ты знаешь о чем, — начала Дениз, держа обеими руками кружку с кофе.

— Давай, — неохотно согласилась Линн, у нее не было особого желания обсуждать прошлое.

Все, что произошло с Марком, связано было именно с Дениз. Они никогда еще не говорили о Марке, и Линн не понимала, зачем это делать сейчас, но отказать Дениз не могла. Та сидела, глядя в стол, и после неловкого замешательства вдруг выпалила:

— Я не знала, что сделал Марк!

— Мне это известно, — спокойно ответила Линн.

— Я понимала, что, если не уеду, Даррен может сделать нечто ужасное, знаешь, он нас бил. Он… и раньше так делал. И об этом никто не знал, кроме Марка. Я не могла рассказать родителям и просить их о помощи. Пойми, мне не к кому было обратиться, кроме Марка. Родители умоляли меня не выходить за Даррена, и были правы.

Линн видела, как побелели пальцы Дениз, стиснувшие кружку.

— Я так ругала себя за свое непослушание, за то, что не захотела поверить им! Мне тогда казалось, что родители несправедливы к Даррену, папе он вообще не понравился с первой встречи.

И Линн тоже. Даррен был эгоистичен, властен и изворотлив. Она встречала мужа Дениз всего один раз, но сразу раскусила его. Но сестра Марка была на тот момент ослеплена, влюблена до безумия и неопытна. Марку Даррен не понравился еще больше, но, защищая во всем младшую сестру, он защищал и ее выбор.

— В то время, — рассказывала Дениз, — мне казалось, что папа придирается, для него все мои женихи плохие и недостойны его маленькой принцессы. Поэтому предпочла не услышать его слова. — Она опустила голову, и волна каштановых волос, упав завесой, скрыла ее лицо. — Но я заплатила полной ценой.

«Марк тоже», — подумала про себя Линн, но промолчала. Единственное, что смогла сделать Дениз для своего брата, — умолила судей смягчить приговор. Марк получил год тюрьмы вместо пяти. Но цена была все равно слишком высока, и Марк все еще выплачивал взятую из фонда сумму.

— Ты имеешь полное право сердиться на меня.

— Да, — честно ответила Линн, — но я пытаюсь простить тебя.

Это было нелегко.

— Я себя тоже не простила. Если бы можно было вернуть прошлое, — Дениз покачала головой, — если Марк…

— Молчи, — прервала Линн.

— Хорошо. Но я верю, что он жив. Чувствую это сердцем, а ты?

К несчастью, Линн не могла так сказать. Ужас, страх лежали на ее сердце тяжелым грузом.

Дениз украдкой взглянула на нее.

— Я уверена, что никто тебе этого не говорил. Даррен сейчас в тюрьме, он попал туда за нападение на женщину, с которой состоял в связи после нашего развода.

— Я не знала.

Это ничего не меняло, но обнажало ту опасность, которой подвергалась Дениз в то время, когда сбегала от мужа.

— Я бы не смогла от него избавиться, если бы не Марк.

Она всхлипнула, и Линн поняла, что Дениз тоже страдает, не меньше, чем она. Конечно, большой несправедливостью было то, что они с Марком заплатили за ошибки его сестры, но прошлого не вернуть.

Дениз потянулась через стол, хотела взять за руку Линн, но не посмела.

— Я выплачу каждый цент, клянусь. Я сделаю все, что в моих силах.

Но одними деньгами ничего не исправить, и Дениз это понимала. Говорить об этом было излишним.

— Слышишь?

— Слышу, — отозвалась Линн шепотом, жалея Дениз.

— Мне так плохо, я не могу себя простить, — говорила Дениз сквозь рыдания, ее тонкие плечи сотрясались. — Прошу тебя, пожалуйста, прости меня…

Линн взяла ее руку в свои.

— Я тебя прощаю…

Дениз подняла к ней заплаканное лицо, по которому ручьем лились слезы.

— Это, кажется, никогда не кончится. Марк поехал в Афганистан из-за меня, и теперь… теперь… — Она не смогла больше говорить.

Линн встала и, обойдя стол, обняла Дениз за плечи. Она утешала ее, покачивая, как ребенка, пока Дениз плакала.

Понадобилось много времени, прежде чем она немного успокоилась. Брак Дениз принес всем столько боли, что слабым утешением было знать, что негодяй в тюрьме.

— Если мы потеряем Марка…