– Пошел к деду, принес палец Скавронской. Так бабка, неповерите, лупу потребовала.

– Прикольно.

– К очкам ее приложила, изучила и мизинец, и копию, а потомговорит: «Хорошо. Забираю». Вот какие экземпляры встречаются!

– Бабушка, естественно, не представилась.

– Назвалась Татьяной Ивановной Ивановой.

– Замечательно!

– Ага, – хихикнул Сергей. – Но я уже привык. Одно не пойму,почему всех именно на Ивановой клинит? Никто про Петрову или Сидорову невспоминает.

– Где-то я читала, что самая распространенная фамилия вРоссии Васильева, – сообщила я, – ну да это неинтересно. А от кого старухапришла?

– В дверь позвонили, я открыл. Гляжу, карга в пальто. Она наменя зыркнула и говорит: «Слышала, милый, ты имеешь мизинец Скавронской.Правда, что ли?» Ну и пошла потеха. А где адрес взяла, она не говорила.

– Можешь старухины приметы назвать?

– Бабка она и есть бабка! Я особо ее не разглядывал. Да еще,говорю, от нее воняло противно, типа гнилыми цветами, которые долго в вазестояли.

– Ладно, – сдалась я. – Телефон не потеряй!

На улице неожиданно ударила жара. Я нырнула в машину ибыстро завела мотор. Спасибо, добрый человек, что придумал кондиционер, жаль,не знаю имени изобретателя! Впрочем, я никогда не слышала и фамилии тех, кторазработал дистанционный пульт для телика, холодильник, газовую плиту,электрочайник, свч-печку и многое другое. А ведь это неправильно, без всехперечисленных приборов моя личная жизнь была бы намного сложнее. Неужели якогда-то сползала с дивана, чтобы переключить новости на кино? Сейчас дажестрашно о таком подумать. А видеомагнитофон? Раньше приходилось лишьрасстраиваться, когда я читала в газете про интересную передачу и понимала: онапойдет в то время, когда я буду занята. Теперь же я просто записываю ее исмотрю в удобный момент. И абсолютно не думаю о том дядечке, который изобрелчудо-технику. Право, как-то некрасиво.

Я выехала на шоссе и покатила в сторону Киряевки. Отчегоменя снова потянуло к Лаврентьевым? Что ж, объясню.

В магазине, который торгует платьями-фейерверками,продавщица сказала про дурно пахнущую старушку, которая покупала для внучкиприкольный наряд в двух экземплярах. И понятно, почему она ее запомнила: бабкиприжимисты, они редко тратят деньги на ерунду. Так вот, думаю, любовница Эрика,желая скрыть свою внешность, решила загримироваться, но придумала нелепыйимидж. Вернее, не так. Как раз образ подобран безупречно – на шаркающую ботамибабку никто не обратит внимания. Войдет пенсионерка в продуктовый магазин,спустится в метро, влезет в маршрутку, потолкается в поликлинике – везде сойдетза невидимку. Ну сколько таких «божьих одуванчиков» бродит по Москве? Ониникому не интересны. Но вот в магазине, покупая такой наряд, бабуся вызоветудивление, платье-фейерверк как-то не в духе старшего поколения, егопредставители любят полезные сувениры: книги, вазочки, чашки, шарфы. Ну ладно,нашлась среди тысяч креативная старушенция, решила обрадовать внучку двумяодинаковыми сюрпризами. На мой взгляд, это глупо. «Платье – бенгальский огонь»удивит лишь в первый раз, во второй эффекта не получится. В принципе, можнобыло бы забыть о рассказе продавщицы. Но, если вспомнить беседу с Сергеем, тополучается, что очень похожая бабулька явилась и к нему за мизинцемСкавронской!

Может, это разные бабки? Вдруг я зря соединяю их в однолицо? Но чувство сыскной собаки, внутренний голос мне подсказывают: «Дашута, тына верном пути».

Я еще сильнее нажала на газ. Неужели Эрик Лаврентьев сумелобмануть не только Нину и Арину, но и всех вокруг? Я всегда считала профессоразахребетником, который удачно устроился на шее у работящей жены – сел верхом,свесил ноги, да еще покрикивал на супругу, требовал от нее внимания ипоклонения себе, гениальному. Но я полагала, что Лаврентьев по крайней мерепонимает: курицу, которая несет золотые яйца, нужно оберегать и хоть изредкахвалить ее, ободрять, говоря клуше о своей любви.

Но, видно, Эрик до такой степени самовлюбленный павлин, чторешил: Нина должна быть счастлива, имея в паспорте штамп о замужестве, она не захочетпотерять мужа. Значит, можно завести связь на стороне, тем более что дляпрофессора не существует проблемы, где познакомиться с юной нимфой. Эрику небыло нужды таскаться по клубам и дискотекам в поисках любовницы, к его услугамцелый институт студенток. Вот только он недооценил молодое, зубастое, когтистоепоколение. Любовница решила, что статус законной жены более привлекателен, иначала действовать.

Сейчас устрою Эрику допрос, загоню его в угол и заставлюсказать правду.

Крайне довольная собой, я доехала до дома Лаврентьевых,вышла и постучала в дверь раз, другой, третий. Потом обошла коттедж, заглянулав открытое окно кухни, увидела Валентину, стоявшую у мойки, и сказала:

– Ку-ку!

– А-а-а-а: – заорала домработница и уронила кастрюлю смакаронами.

– Прости, не хотела тебя напугать, – извинилась я.

– И о чем только люди думают, когда подкрадываются! –возмущалась Валентина, подбирая с пола спагетти.

Я попыталась оправдаться:

– Я стучала, но мне не открывали.

– У нас какие-то сволочи звонок срезали, – с чувствомсообщила Валя. – Чтоб у мерзавца руки отсохли!

Я быстро пошевелила пальцами, убедилась, что со мной непроизошло ничего плохого, а затем спросила:

– Где хозяин?

– В больнице, – ответила Валя.

– Но Арина сказала, что отца там нет! – возразила я.

– Ничего не знаю, – по-прежнему сердито отреагироваладомработница, – они мне не докладывают. И Эрик не ест по утрам. Я его ващедавно не вижу. То ровно в одиннадцать в халате в столовую вплывет и потребует:«Неси кашу, тосты с маслом, кофе в большой кружке и два яйца всмятку». Я уженаизусть его меню выучила, оно годами не менялось, а он все талдычет, ровнозаведенный. Подам жрачку, головой кивнет, и за расспросы, мол, где Нина. Ну неидиот ли? А то не знает, что жена каждый день в институте горбатится! Я ему иотвечаю: «Уехала на службу». Хозяин кивает: «Хорошо, хорошо, сготовь на обедкурицу, я пойду работать». Но как Нина заболела, весь порядок поломался. Эрикваш пропал! Еду не требует, кровать его не тронута: Наверное, он в больнице.Где ж еще? Там и поселился, около жены. Я тут одна.

– Почему ты раньше не сказала, что хозяина нет?

– Не мое это дело, следить, кто где находится, – отвела взорвредная баба.