От услышанного девушка застыла.

— Ты чего? Всё нормально? — вмешалась подруга, но Кулагина даже не посмотрела на неё.

— Лариса Николаевна, как он? — едва двигая губами спросила Анна, боясь услышать ответ.

— Жив, главное всё обошлось. Ему пока ходить запрещено, лежит неподвижно, бедняжка. Совсем скверно выглядит...

— Это всё из-за меня... — прошептала Кулагина, — мне стоило хотя бы попрощаться с ним, не рубить с плеча, — её глаза заслезились.

Лариса Николаевна попыталась было возразить, ссылаясь на тяжёлую работу отца, но все понимали, что именно отъезд дочери окончательно добил Дмитрия. Когда их разговор закончился, Анна вскочила с места и направилась к двери.

— Подожди! Ты куда? Что-то с отцом? — бросилась за ней вслед подруга.

— Из-за меня отец в больнице, я должна вернуться в Москву, — она быстро надела на себя шарф и схватила пальто с вешалки.

— Куда ты собралась? Ночь же на дворе, давай дождёмся утра.

— Ты так говоришь, словно самолёты ночью не летают! Я хочу купить билет на самый ближайший рейс, даже если начнётся посадка прямо при мне! Вещи все оставлю у тебя.

— Да подожди ты, Аня! — подруга схватила её за руку и попыталась остановить, — твой отец в больнице, верно? За ним наблюдают врачи, ты ему никак не поможешь сейчас. Тебе не нужно нестись в аэропорт, давай позвоним туда и узнаем про билеты.

Её предложение звучало довольно разумно. Анна стянула с себя шарф, а подруга помогла ей с пальто. После звонка в аэропорт, она отправила подругу спать, понимая, что той завтра прямо с утра отправляться на учёбу. Несмотря на дикое желание выговориться и страх остаться одной, ей всё же удалось взять себя в руки. Переваливать свои проблемы на плечи подруги Кулагина не желала.

Этой ночью девушка не смогла и глаз сомкнуть, даже зная, что ближайший рейс в Москву будет днём. Голос в голове то и дело обвинял саму себя в случившемся. Каким бы он ни был человеком — он её отец. Кулагин редко проявлял тёплые чувства, но это не означало, что он был лишён их.

Анна всегда понимала это.

* * *

Дверь в палату открылась. Кулагин слегка повернул голову и увидел собственную дочь. Ещё некоторое время они молча смотрели друг на друга, пока Анна не решилась заговорить первой:

— Как ваше самочувствие?

Кулагин недовольно выдохнул.

— Лучше некуда. Разве по мне не видно?

В его лице она видела явную обиду. Анна сделала несколько шагов в сторону койки и сказала:

— Простите меня. Я должна была вам обо всём рассказать, — Кулагин отвернулся к окну, — Я знала, что вы не одобрите моё решение, поэтому и сделала всё тайком. Если бы я только знала к чему это приведёт...

— Такого я от собственной дочери не ожидал, разве я мало для тебя сделал? — тихо ответил Дмитрий, — ладно на меня тебе наплевать, но о своей жизни-то подумай. Что ты творишь, дура! Замуж не хочешь, учёбу в престижнейшем заведении страны бросаешь!

— Я не глупый ребёнок, отец! И учёбу я не бросаю, а лишь перевожусь в другой город, — поправила его Анна, от чего Кулагин лишь недовольно закатил глаза.

— Хватит с меня переживаний. Доктор сказал, что мне нужно спокойнее относиться к жизни. Я сильно разбаловал тебя, сам виноват. За эти дни я много думал и знаешь... — он повернулся к ней и посмотрел прямо в глаза, — хочешь ехать, езжай. Можешь делать со своей жизнью что угодно, но знай: раз ты такая умная и самостоятельная девушка, то впредь не рассчитывай на мою финансовую помощь. Я хочу, чтобы ты понимала, что за свои действия нужно нести ответственность. Может тогда ты перестанешь так опрометчиво себя вести! Дура, какая же ты дура...

— Выздоравливайте быстрее, отец, — Анна положила сетку с мандаринами на столик возле койки, — а за меня не переживайте, как-нибудь справлюсь и без вашей помощи.

— Это мы ещё посмотрим, — ухмыльнулся Кулагин.

* * *

— Товарищ Филатов, тут товарищам из областного управления сельского хозяйства пришёл сигнал, что некоторые колхозы нашей области при посеве озимых использовали свежеубранное зерно с нарушением технологических норм. Без предварительного прогрева или с недостаточным прогревом. Даже наша гордость — колхоз «Россия» Козельского района отличилась. А у вас как с этим дело обстояло? — задал мне вопрос Кандренков, когда я, в очередной раз приехал к нему в Калугу.

Помимо товарища первого секретаря Калужского обкома в кабинете находились еще двое. Емельянов, наш секретарь райкома, и товарищ Демидова, Александра Ивановна председатель Калужского облисполкома.

То что Демидова была в кабинете Кандренкова мне показалось странным. В области ходили слухи, что эти двое терпеть друг друга не могут, а тут она спокойно сидит на месте для посетителей и смотрит на меня.

— Нет, товарищ первый секретарь, у нас ничего такого не было. Мы вообще не использовали свежеубранное зерно для посева озимых. Вот у меня все бумаги. Здесь всё написано, можете сами ознакомиться с цифрами.

Не зря я вожу с собой пухлый портфель с документами, уже не первый раз он меня выручал за время, которое прошло с начала уборки урожая. Постоянно приходилось отвечать на каверзные вопросы на всех уровнях. От нашего местного райкома и районного управления сельского хозяйства и до обкома партии.

Но, как выяснилось, это была всего лишь очередная проверка и своеобразные смотрины. Кандренков как будто показывал меня Демидовой.

Зачем это нужно, я узнал практически сразу же.

— Товарищ Филатов, я хочу вернуться к нашему разговору касательно выдвижения вас в депутаты верховного совета СССР восьмого созыва. К сожалению, товарищ Куликов, Владимир Кондратьевич, не оправдал высокого доверия, возложенного на него нашими гражданами, и мы приняли решение начать процедуру отзыва товарища Куликова. В ближайшее время будет проведено голосование, мы с Александрой Ивановной уверены, что товарищи избиратели проявят свою советскую сознательность, и в результате место депутата вашего избирательного округа освободится.

Он пристально и со значением посмотрел на меня и продолжил:

— Вы станете одним из двух кандидатов, вторым будет товарищ Федорычев из областного исполкома. К моменту голосования товарищ Федорычев снимет свою кандидатуру, это вопрос решенный, и вас изберут. Всё понятно? И да, вы можете называть меня по имени отчеству.

—