— Я не виноват, — бормотал он, — не виноват…Я сам не знаю… Хашимов не смог. Он не смог…

— Двенадцатого мая в Берлине состоится суд,Павлик, — напомнил Георгий, — послезавтра. Нужно показать Чиряеву,как нехорошо обманывать друзей. У него ведь остались в городе объекты,магазины, казино. Или я ошибаюсь?

— Нет, нет, не ошибаетесь, — Павлик облизнул губы.У него появился шанс. Возможно, удастся уйти отсюда живым.

— Он должен понять, как нехорошо поступил снами, — продолжал между тем Георгий. — Надо его унизить. Все должныузнать, что он уехал за границу, не уплатив долги. Пусть он попсихует.

— Я знаю, — торопливо сказал Павлик, — знаюего женщину. Его знакомую. Его хорошую знакомую, — он говорил, от страхаглотая слова.

— При чем тут его знакомая? — не понял Георгий.

— Вы же говорите, нужно его унизить, — облизнулгубы Павлик. — Мы знаем, где она живет.

— Какая же ты сволочь, Павлик, — удивленно сказалГеоргий, — я думал, ты мужчина, а ты, оказывается, мразь, дерьмо. —Он задумался. Восточному человеку неприятна была сама мысль о том, чтобыиспользовать в таком деле женщину. В подобных разборках запрещено трогатьженщин и детей. Это негласное правило. Впрочем, у воров в законе обычно небывает семьи…

— Нельзя это делать, — поморщился Георгий, —такое в городе не прощают. Если сегодня мы тронем женщину Чиряева, завтра егобоевики начнут стрелять в наших женщин. Так что не лезь ко мне с такимигнусными предложениями. — Последние слова Георгий произнес как-тонеуверенно, и Павлику это придало бодрости.

— У нее друг был, еще до Чиряева. Она его содержала.Все об этом знали. Потом появился Чиряев, и тот мужик отвалил. Ему объяснили,чтобы близко не появлялся. Но он может снова появиться. А мы сфотографируем.Никакого насилия. Пусть Истребитель посмотрит на эти картинки.

— Ну, и гад же ты, — покачал головойГеоргий. — Подумай, что предлагаешь! Какую подлянку! — Он сновазадумался. — Значит, до Истребителя у нее дружок был, говоришь?

— Был, — кивнул Павлик, напрягшись.

— А может, действительно стоит попробовать, — враздумье проговорил Георгий, — это будет красивый ход. Пусть убедится, чтодаже его женщина плюет на него. Наверняка взбесится. Сразу поймет, чьих это рукдело. Знаешь, Павлик, если без насилия, можно попробовать. Но смотри, чтобыженщину пальцем не тронули. Иначе Чиряев ответит ударом на удар, а если онасама… Найди этого ее дружка и пообещай хорошо заплатить. Он должен встретитьсяс ней уже сегодня. Двенадцатого мая в Берлине состоится суд. Не выдадутЧиряева, он останется в Германии, тогда плакали наши денежки.

— Все будет в порядке. Я его из-под землидостану, — пообещал Павлик.

— Промахнешься, будешь платить три миллионадолларов, — твердо пообещал Георгий.

Чертежник испуганно уставился на него.

— Шутка, — без тени улыбки произнесГеоргий. — Деньги нам не нужны. Их у тебя все равно нет. Вместо денег тыпринесешь свою голову, Павлик. Сам отрежешь ее и пошлешь мне в качествесувенира. Если сорвется…

— Не сорвется, — пробормотал Павлик.

Через полчаса Дронго уже был у генерала ФСБ Потапова.

— Вы срочно вызываете меня, словно я ваш агент илиофицер, — недовольно заметил Дронго, входя в кабинет.

— Агентов мы сюда не вызываем, а офицерам я сам незвоню, — сказал Потапов, — поймите, только чрезвычайныеобстоятельства вынудили меня вам позвонить.

— Что случилось?

— С вами хочет встретиться один человек. Меня попросиливас найти. Встреча состоится через час.

— Что за человек? — поинтересовался Дронго.

— Вы его узнаете, — уклонился от ответа Потапов.

— Если меня вызывает сам генерал ФСБ, это должен бытьпо меньшей мере маршал, — пошутил Дронго.

— Он и есть маршал, — пробормотал Потапов, —почти маршал. Вас к нему отвезут. Излишне говорить, что об этой встрече никтоне должен знать. До свидания, Дронго.

— Никогда не видел живых маршалов, — пошутил напрощание Дронго.

Внизу его уже ждал автомобиль с затемненными стеклами.Двухэтажный особняк, где должна была состояться встреча, находился во дворе.Когда машина подкатила к подъезду, входная дверь открылась, стоявший на порогемолодой человек внимательно посмотрел на Дронго и спросил:

— У вас есть оружие?

— Я не люблю оружия, — ответил Дронго, — новы можете меня обыскать.

— Не нужно, — донесся голос из глубины коридора.Там стоял мужчина лет шестидесяти.

— Добрый вечер, — кивнул он, не протягиваяруки, — поднимитесь на второй этаж, первая дверь слева. Вам придетсянемного подождать.

Дронго поднялся на второй этаж и обратил внимание на камеру,установленную в коридоре. Ему показалось, что в конце коридора установлена ещеодна. В комнате, куда он вошел, довольно просторной, стояли стол и несколькостульев. В углу был небольшой телевизор, пульт лежал на столе. Дронго огляделся,затем подошел к окну. Но окон, как таковых, здесь не было. Занавески прикрывалистены, создавая иллюзию окон. С наружной стороны дома окна находились совсем вдругом месте. Если бы кто-нибудь рискнул использовать специальную техникуподслушивания, ориентируясь на колебания оконного стекла, его постигло быразочарование. За камуфляжными окнами находилась глухая стена.

Дронго вернулся к столу, включил телевизор. Очереднаяпрограмма с очередным ведущим, старым знакомым Дронго. В начале девяностых этотведущий был ярым демократом, известным своими либеральными взглядами. В концедевяностых превратился в полупатриота, критикуя прежние правительства за развалгосударства и неслыханное воровство.

Смотреть не хотелось, и Дронго выключил телевизор. Взглянулна часы. Интересно, сколько еще ему придется ждать? В комнату вошел молодойчеловек, встретивший его у входа.

— Хотите чего-нибудь выпить?

— Спасибо, нет. Охотно почитал бы газету или журнал.

— Сейчас принесу.

Дронго просмотрел несколько газет, полистал журнал, когданаконец дверь снова открылась и на пороге появился человек, с которым Дронгонесколько раз приходилось встречаться. Он энергично пожал Дронго руку. Это былпремьер-министр страны.

— Садитесь, — он указал на стул. Несколько летназад они с Дронго встречались при обстоятельствах чрезвычайных, почтиневероятных. Премьер запомнил эту встречу. И теперь решил пригласить экспертана разговор.

— Мы не встречались, — начал Премьер, —пожалуй, три года.

— Да, — согласился Дронго, — вы тогда былинедовольны моими действиями.