— Это мы все проверим, — сурово вставил Шевцов,покосившись на Дронго, видимо, ожидая, что тот вмешается в разговор, но Дронгомолчал.

— Плохо получилось, — пробормотал ВсеволодБорисович, — мы искали Труфилова по всему миру, привезли, наконец, вМоскву, а его тут убили. Обидно.

— Вы так ничего и не скажете? — не выдержав,спросил Шевцов Дронго. — Ведь выдавали иногда с ходу поразительныерезультаты, — он хотел сказать цирковые номера, но удержался — рядом стоялРоманенко.

— Хотите, чтобы я вам прямо сейчас назвал имяубийцы? — спросил Дронго. — Или того, кто его навел на Труфилова? Ноя не кудесник. Фокусы не мое хобби. Нужно искать, майор, тщательно и долгоискать. Гадаев вряд ли причастен к убийству. Так глупо подставляться не станетни один фээсбэшник. Но проверить необходимо.

— Вот именно тщательно, — подхватил Шевцов. Емупонравилась необычная скромность эксперта. А может быть, его беспомощность вданной конкретной ситуации.

— Такие преступления раскрываются не сразу, если вообщераскрываются, — тихо проговорил Романенко. — Но, пожалуй, вы правы,нужно искать того, кто знал о поездке Труфилова в Берлин и навел на негоубийцу.

Они отошли от Шевцова, продолжавшего допрашивать капиталаГадаева.

— Значит, среди нас есть предатель, — сказалРоманенко, — я, собственно, давно об этом догадывался. Хотя о поездкеТруфилова знало всего несколько человек.

— Сотрудники ФСБ, сопровождавшие Труфилова,знали? — спросил Дронго.

— Нет. Задание сопровождать его они получили толькосегодня утром. Билеты и задание. Так что вы правы. Гадаев вне подозрений. Хотяпроверять его мы все равно будем.

— Кто, кроме вас, знал о поездке Труфилова вБерлин? — спросил Дронго. — Несколько человек — понятие растяжимое.

— Человек шесть-семь, — задумчиво ответил Романенко, —многие знали, что Труфилов полетит в Берлин как свидетель по делу Чиряева. Ноточное время и дата вылета им были неизвестны.

— Кто конкретно отвечал за его выезд в Берлин?

— Моя группа, — вздохнул ВсеволодБорисович, — точнее, отдельные сотрудники.

— Кто конкретно знал о поездке?

— Артем Гарибян и Слава Савин. Ну и, разумеется, ЗахарЛукин, который заказывал билеты и обговаривал все подробности с нашимпосольством в Берлине. Майор Рогов из ФСБ. Ему стало известно о поездке ещевчера утром, офицеры сопровождения — его люди. Еще могла знать о нашей операцииГаля Сиренко. Вы ее помните. Она работает с нашей группой. Офицер из МУРа.

— Конечно, помню. Очень целеустремленный, надежныйчеловек. Рогова я тоже немного знаю. Лукин помогал мне в поисках Труфилова. АГарибяна и Савина вы давно знаете?

— Гарибяна лет восемь. Спокойный, уравновешенный.Всегда уважительно относится к подозреваемым и свидетелям. Ему под сорок,работает в органах прокуратуры уже семнадцать лет. Савин помоложе. Ему чутьбольше тридцати. Увлекающийся, энергичный, с большим чувством юмора. Его я знаюоколо четырех лет. Не могу поверить, что кто-нибудь из них оказался мерзавцем.

— И больше никто не мог знать об отправке Труфилова?

— Больше никто, — задумчиво пробормоталРоманенко, — впрочем, нет, еще я знал обо всех деталях операции.

— Вас трудно заподозрить, — улыбнулсяДронго, — если только вы не решили замять это дело.

— А разве мало прокуроров и следователей, которыеименно так и поступают? — с горечью спросил Романенко. — Думаете, ворганах прокуратуры нет коррупции? За голову Труфилова могли заплатить большие,очень большие деньги. Дай он показания в Берлине, суд мог принять решение овыдаче Чиряева. А Чиряев мог бы предоставить нам информацию об Ахметове.

— Он еще сидит?

— Сидит. Генеральный прокурор продлил срок следствия.Но если мы не предъявим ему обвинений до первого июня, придется его отпустить.Вы же знаете, у него адвокат сам Давид Бергман.

— Помню, — кивнул Дронго, — что думаетеделать?

— Не знаю, — мрачно ответил Романенко, — мыпотеряли главного свидетеля. Боюсь, берлинский суд теперь не примет решения овыдаче Чиряева. И в конечном итоге мы потеряем гораздо больше. Безсвидетельских показаний Истребителя Чиряева мы рискуем оказаться на мели.Бергман опытный адвокат и добьется освобождения Ахметова.

Помолчав, он добавил:

— Если даже мы найдем того, кто навел на Труфиловаубийцу, все равно ничего не докажем. Если честно, мне и искать-то его нехочется. Ведь о поездке Труфилова в Берлин знали только эти пятеро. И я их непросто знаю. А уважаю, ценю, считаю порядочными. Представляете, что значит дляменя в мои годы вдруг узнать, что работал с подонком. Не могу даже представить,кто из них решился на такое?

— Утечка могла быть случайной?

— Не могла, — твердо ответил Романенко, — мы тольковчера взяли билеты в Берлин. Ждали звонка из нашего посольства в Берлине.Посольство пока не целиком переехало в Берлин. Большая часть сотрудников еще вБонне, но офицер ФСБ, отвечавший за прием Труфилова, должен был ждать вБерлине.

— Возможно, именно оттуда и прошла утечкаинформации, — предположил Дронго.

— Вполне возможно, — кивнул Романенко, — япочти убежден, что мои люди вне подозрений.

— Не получается, — вдруг сказал Дронго, — неполучается. Из Берлина убийцы не могли получить никакой информации.

— Почему? Они знали о нашем рейсе. Должны быливстречать самолет в берлинском аэропорту.

— Они знали, что Труфилова проведут через зал для официальныхделегаций?

— Нет, — растерянно ответил Романенко, — мытолько вчера вечером передали заявку. Через нашего начальника отдела.

— Он знал номер рейса?

— Нет. Только передал заявку. Согласился ее подписать,даже не поинтересовавшись номером рейса. Просто подписал бланк, и все. Вы жезнаете, сюда нельзя попасть без заявки.

— Тогда берлинский вариант отпадает. Но утечка,возможно, произошла отсюда. Они могли получить данные из депутатской комнаты.Но вы говорите, что передали заявку вчера вечером. Вряд ли убийцы стали быспокойно ждать. Ваши люди и Труфилов могли использовать обычный вход, и тогдаих невозможно было бы остановить. К тому же тот, кто планировал этопреступление, мог предположить, что вы сделаете Труфилову другие документы и онулетит в Берлин под другой фамилией.

— Мы так и поступили, — быстро проговорилРоманенко, бледнея, — сделали Труфилову другой паспорт. — Онзадохнулся от волнения.

За него договорил Дронго:

— Тогда нет никаких сомнений, — твердо заявилон. — Это дело рук одного из ваших сотрудников.

— Я и сам это уже понял. — Романенко тяжеловздохнул. — Неприятно узнавать такие новости. Видимо, тут сыграли рольденьги, и немалые. Я даже не знаю, кого подозревать. Галя живет одна с больнойматерью, у Гарибяна большая семья, трое детей. Савин молодой, любит одеваться,недавно купил автомобиль. Говорят, ему помог старший брат. Рогова я знаюменьше. Лукин совсем молодой, но у него тоже семья.