– Мне кажется, на второй день.

– А кто его нашел?

– Тетя.

– Тетя Тоня?

– Да.

– А дальше?

– Что дальше?

– Что она делала, когда увидела его мертвым?

– Не знаю. Меня не было дома. Разве вам она не рассказывала?

– Я с ней только поздоровалась: вообще ни о чем не говорила.

– Не разговаривала?

– Нет. Да я ее в жизни-то видела всего один раз, у Клавы дома.

– Здесь?

– Да. Здесь. Мы с Тасиком приходили к кому-то из них на день рождения. Даже не помню, сколько лет тому назад это было.

Анастас мне когда-то проговорился, что Людмила Владимировна, его соседка, живет только с дочкой. Что была бы не против его внимания. На мой вопрос: “что же тебе мешало?” – ответил, как всегда, кратко: во-первых, не мое, во-вторых, слишком близко. Понятно: с ней в случае увядания любовных утех так просто не расстанешься. Может быть, нежное забытое “Тасик” ее покоробило? Не знаю.

– Когда я вернулась с работы, его дверь была нараспашку. Какие-то люди, милиция, скорая помощь.

– Вас тоже спрашивали?

– Да. Но я только-только пришла с работы, и ничего из того, что их интересовало, рассказать не могла.

– Обыкновенно, милиция начинает интересоваться знакомыми, родственниками, кто приходил в дом.

– Наверно. Мне сказали, что еще вызовут.

– Вы пойдете?

– А разве у меня есть другой выход?

– Но ведь при внешней доброжелательности, открытости, коммуникабельности он был очень закрытым человеком.

– Да. Жил одиноко последние годы.

– Вообще никто не приходил?

– Очень мало. Один сотрудник иногда.

– Собутыльник, – подумала я.

– Очень редко Клава и тетя. Еще реже племянник.

– А Галя?

– Дочка? Нет, ни разу не видела.

– И внука?

– Внука тоже не видела.

Опять замолчала, как будто что-то вспоминала, закурила.

– Не знаю, что буду говорить в милиции.

– Просто отвечать на вопросы.

– Какие?

– Не знаю. На какие знаете ответы, на те и отвечайте.

– Не люблю я такие разговоры.

– Ну, там уж не до любви. Я понимаю, что вам это все совсем не нужно. Но другого выхода сейчас нет.

– Понимаете, я большую часть жизни прожила в коммунальной квартире. Вы не можете себе представить моего счастья: когда я, наконец, получила ключи от этой квартиры.

– Очень даже могу. Я со дня рождения до 25 лет жила в коммунальных квартирах. До рождения сына.

– А потом получили квартиру?

– Нет. Потом получила две крошечные комнаты в доме гостиничного типа.

– Что такое “крошечные”?

– Одна – пять кв. метров, вторая – десять.

– И все?

– Нет. Коридор 3 кв. метра, в котором стояли: стол с электроплиткой, встроенный шкаф для посуды и умывальник.

– Интересно, два человека в нем могли разойтись?

– Нет. Потому, что было еще три двери: входная, в комнату и в туалет.

– А ванная?

– Была одна – на пять семей, в конце общего коридора, в которой зимой одна стена всегда была покрыта инеем.

– А общая кухня?

– Нет. У каждой семьи в коридоре, так же как и у нас, оборудована миникухня.

– Общая кухня – это самое ужасное, что может быть в жилище.

– Я вас понимаю.

– Знаете, я жила в большом, старом дореволюционном доме, где толщина стен на улицу была сантиметров 80, а между комнатами 50.

– Так что, со звукоизоляцией было все в порядке?

– В этом вопросе – все в порядке. Видимо, когда-то это была квартира для одной семьи.

– А в вашу бытность?

– А в мою – шесть семей.

– Шесть семей или шесть человек?

– Шесть семей.

– Сколько же это человек?

– Сейчас посчитаю. Приблизительно 20.

– Ничего себе.

– Представляете: один туалет, одна ванная комната, одна кухня, один телефон: на всех. Все знали все: что ешь, чем болеешь, сколько раз купаешься, твою одежду, кто к тебе приходит, о чем говоришь, какие отношения в семье. Жизнь под микроскопом. Я научилась ничего не комментировать, ни с кем никого и ничего не обсуждать, ни с кем, ни о чем не советоваться. В ином случае – нервный срыв.

– Я жила года четыре в квартире с десятью соседями. Так что, представление имею.

– Самое главное – все люди с разным уровнем жизни.

– Как это?

– Объясняю. Начну с первой комнаты. Две сестры, родные. Каждой за 60. Младшая приютила старшую потому, что свекровь ее дочери не разрешила взять маму в дом. Младшая – колоритная дама с претензиями, на “нравиться мужчинам”. Очень нравиться. Она бесконечно упрекала сестру за потерянную личную жизнь. Эта женщина, выходя из ванной, не спешила застегивать халат. Все замужние соседки, естественно, с ней сорились. Безуспешно. Мы знали, что во время войны она похоронила дочь и мужа. Но ко времени моего знакомства с ней, не было даже следа горечи.

– Да. Интересно.

– Это только начало. Вторая комната: шесть человек – три поколения. Огромная комната, метров сорок, поделена простынями на четыре части. В одной – бабушка, в другой – папа с мамой, в третьей – сын, у которого было что-то явно не так с головой. Тем не менее – с женой и с сыном. Жена его – ужасно некрасивая учительница математики по имени Беатриса, у которой не было вообще никаких шансов найти спутника жизни. Четвертая часть – общая, где стоял обеденный стол и телевизор КВН. Единственный на всю квартиру. С увеличительным экраном. Они жили зажиточно: работали в торговле. Им завидовали, и им же по любому поводу угрожали. Тем не менее, не брезговали приходить “на телевизор”.

– Я слушаю вас и вспоминаю давно забытые впечатления.

– Мне продолжать?

– Конечно.

– Почему “конечно”?

– Я так сегодня устала. Скажу откровенно, расстроена еще со вчерашнего дня. А в беседе с вами чувствую, как сердечная боль успокаивается.

– Интересная реакция.

– Почему?

– Мне казалось, что подобные рассказы вызывают сочувствие.

– Понимаете, большинство из нас прошли через этот квартирный ад. Но вы так колоритно рассказываете: просто получаю удовольствие. Я слушаю вас.

– В третьей, маленькой, метров 15, жила семья из четырех человек: мама, сын и дочь погодки и, скажем деликатно, мамин гражданский муж. Со сценами ревности, истериками, с бесконечными выставлениями детей за дверь: чтоб не слушали. Хотя все слышали. Потом “муж” исчез, и безутешная влюбленная быстро переключилась на моего папу.

– А как мама?

– Нетрудно догадаться.

– Что – драки?

– Нет. Но ссоры, скандалы и слежка.

– Помогло?

– Не знаю.

– А вы с детьми дружили?

– Да. Еще одна комната рядом с кухней. Говорили, что раньше она предназначалась для прислуги. Метров 10. Жила там вдова летчика с двумя девочками. Она еле сводила концы с концами. Старалась всем угодить. И торговые работники немного помогали ей. Бедная женщина несколько