Олеся усмехнулась собственным мыслям.

— Бедный Котел, его же сегодня просто замучают звонками. Я ему прямо-таки сочувствую, никакого так желаемого им покоя.

Подруга лишь вяло кивнула и промолчала. Заметив внезапную апатичность еще недавно полной сил Галки, Олеся приостановилась, вынудив ту замедлить шаг, и вопросительно на нее посмотрела.

— Галек, что случилось? — спросила она.

— Устала, — отмахнулась Галина и раздраженно добавила. — Хочу побыстрее вернуться домой.

— Жаль, — протянула Смирнова. — Мы с Димоном хотели пригласить тебя к нам.

— В другой раз. Без обид?

— Как хочешь, — не стала спорить Олеся.

Подруга подбросила до дома. Высадив у подъезда, скомкано попрощалась и, визгнув тормозами, унеслась прочь. Посмотрев вслед удаляющемуся автомобилю, Смирнова поспешила к себе. В конце концов, ей некогда размышлять о странностях в поведении Галины, а вот поторопиться было бы надо — вечно голодного муженька следовало покормить. Забежав на третий этаж, она радостно распахнула дверь, вот только встречать никто не вышел — Дмитрий в квартире отсутствовал.

Вернулся муж поздно вечером. Олеся успела не только приготовить ужин, прибрать комнаты, принять душ, но и лечь спать. На звонки благоверный отвечал неохотно, отговариваясь занятостью. Чем таким безотлагательным был занят, Дмитрий не сообщил.

Для порядка надувшись, она сделала вид, что уснула. Муж погремел в кухне кастрюлями, поел, поставил в раковину грязную посуду («не помыл» — мстительно отметила Олеся). Умылся и, не выключив ночника, завалился в кровать. Олеся мерно задышала, рассчитывая уснуть на самом деле, вот только Дмитрий стал ворочаться, громко вздыхал, не давая ей расслабиться. К тому же внутри у нее все кипело и требовало разрядки, не зря ведь заводила себя несколько часов подряд. Поэтому развернувшись, она решительно открыла рот, чтобы выдать гневную тираду. Но была остановлена скорбным:

— Прости.

И столько раскаяния было в голосе, что Олеся невольно подумала, а не только ли за позднее возвращение и нежелание разговаривать по телефону, извинялся муж.

— Я не хотел.

— Не хотел чего? — сжавшись, спросила она.

Голубые глаза забегали, обычно тусклые почти невидимые веснушки вспыхнули. Дима залез пятерней в свои блондинистые волосы и почесал затылок. Немного помолчал, будто бы находя слова, и вымолвил.

— Не хотел так долго задерживаться. И грубить. Я был у Глеба.

— Прости, я не знала, — кивнула Олеся и решительно отогнала видение, в котором муж зажигал в постели со стройной брюнеткой.

— Хорошо, но ты будешь это долго отрабатывать.

— Я согласен!

Дмитрий тут же воодушевился и храбро бросился на амбразуры.

Куда и когда исчезли ночная рубашка и трусики, Олеся не поняла. Только-только она одетая, яростно, до головокружения отвечала на поцелуй, как осталась обнаженной. Казалось, словно муж раздвоился, потому что его пальцы и губы были везде.

Вот он пылко ласкает грудь, отчего жаркие импульсы несутся к животу. И сразу же резкие, на грани боли, укусы превращают ноющее тело в пылающий вулкан. А уже властно раздвигают подрагивающие колени, чтобы через мгновение язык, нашедший сосредоточие ее желания, уносит в рай.

Вот она, полностью раскрывшись, устремляется вперед, предвкушая почти чувствуя, как муж уверенно вторгается внутрь, но ничего не происходит. Разочарование вырывается требовательным скулежом, но Олеся так и не получает желаемого. Наоборот, Дмитрий отстраняется.

Стало холодно. Ежась, Смирнова уселась. Муж восседал рядом, растерянный и обескураженный. Олеся прикоснулась к его плечу, стараясь показать лаской, что все поправимо, вот только он отбросил ладонь и соскочил на ноги.

— Прости, я не могу! — крикнул с надрывом и, прижав пижамные штаны к паху, стремглав вылетел из спальни.

Она измученно упала на подушки. Закрыла глаза в попытке расслабиться, но получалось плохо. Низ живота болезненно пульсировал, требуя разрядки, все тело ныло, желая продолжения, но его не предвиделось. Тихонько всхлипнув, Олеся накинула на себя одеяло и, поджав ноги, попробовала выровнять дыхание. Вскоре бешеный ритм пульса успокоился и она, так и не вытерев дорожки слез со щек, заснула.

Пробуждение не принесло желаемого облегчения.

Очнулась Олеся в середине ночи от холода. Колотило так сильно, что зуб на зуб не попадал. Отыскав в ворохе одеяла и подушек стянутое мужем белье, быстренько его натянула. Впрочем, кружевные трусики и шелковая сорочка помогали мало, скорее, наоборот, прохладная ткань лишь еще больше морозила. Обхватив себя руками за плечи, Смирнова тяжело вздохнула — Дмитрий так и не вернулся в спальню.

Олеся сползла на пол и подошла к шкафу с огромным желанием вытащить шерстяное покрывало и укутаться им поверх одеяла, но представив, как будет ворочаться без сна в полученном коконе, передумала.

Ступни леденели, она нерешительно переминалась с ноги на ногу. Укладываться в пустующую кровать не хотелось, стоять на полу было холодно. Привыкнув спать в жарких объятьях супруга, Олеся чувствовала себя одинокой и покинутой. Не выдержав, плюнула на гордость и вприпрыжку понеслась в гостиную. Дима лежал на неразложенном диване. Он укрылся тонким пледом, свернулся в калачик и мелко подрагивал во сне.

Сердце екнуло. Олеся вдруг ощутила отчаянную нежность, переполняющую все ее естество. Безумно захотелось прижаться к этому грубоватому, иногда совершенно несносному мужчине и раствориться в тепле его тела. Перестав себя насиловать, она змейкой скользнула на диван. Прильнула к широкой спине и зажмурилась в страхе, что уязвленный первой осечкой муж потребует оставить его в покое. Но он не спешил изгонять оккупантку. Супруг лишь развернулся к ней лицом, пробормотал что-то малопонятное и прижал ее к себе. В груди у Олеси разжалась пружина. Она выдохнула и задышала спокойно, но так и не сумела уснуть, слушая с закрытыми глазами его мерное сопение.

Утром во вторник неожиданно порадовала погода. Серые облака, с неделю скрывавшие солнце, разошлись, дождь кончился. От земли повалил пар, обещая высушить асфальт за считаные часы. День должен быть теплым.

Олеся смело отбросила надоевшие брючные костюмы и с удовольствием облачилась в любимую синюю юбку. Легкая ткань приятно прилегала к ногам и даже в самый жаркий день не позволяла телу преть. Дополнив ансамбль белой блузкой и босоножками на устойчивом каблуке, она засобиралась на работу. Муж еще спал. Чмокнув его в приоткрытые губы, Смирнова подхватила сумочку и, пока он не проснулся, улизнула за дверь.

Офис кипел. Коллеги, обычно врывавшиеся в кабинет за секунду до начала трудового дня, были на месте. Войдя, Олеся изумилась произошедшими с ними переменами. Куда-то пропали строгие и лаконичные образы офисных работников, на их место пришли яркие краски и вызывающие фасоны. Смелые декольте, короткие юбки, каблуки, умопомрачительный макияж, изысканные прически и сногсшибательные запахи дорогих духов заполнили кабинет. И так не особо просторная комната стала слишком тесной для оравы разукрашенных светских львиц, вышедших на охоту.