— Эй! — Наташа протянула руку и ткнулазеленоглазого в плечо указательным пальцем. — Вы ведь тоже попадали втрудные ситуации?

Он нехотя обернулся и посмотрел на нее в упор. Потомпереломил бровь и признался:

— В такие, как вы — никогда.

— Значит, совет вы дать не можете…

— Отчего же? Советую вам жить под одной фамилией. Вотувидите, насколько все станет проще.

— Почему вы на меня так смотрите? — спросилаНаташа, поймав на себе его испытующий взгляд.

— Пытаюсь понять, что это у вас такое, —пробормотал тот. — Жабры? Вот здесь, — он постучал себя за ушами.

— Зачем вы выдумываете? — надулась Наташа, котораянасмерть забыла, что пыталась сделать из себя Клеопатру при помощискотча. — Я ведь не треска.

— Не знаю, не знаю, — пробормотал он. —Выглядит чертовски странно. Когда вы разговариваете, оно хлопает. И еще шуршит.

— Ах, черт побери! — всполошилась Наташа и, бросивсумочку на стойку, принялась приводить себя в порядок.

В ту же минуту появился бармен и испуганно спросил узеленоглазого:

— Что, дама перебрала?

— С чего вы взяли? — равнодушно поинтересовалсятот.

— Но она отрывает от себя куски кожи!

— Не говорите глупостей! — сердито сказала Наташа,продолжая свое занятие. — Это всего лишь лейкопластырь. Я заклеивала сыпь,которая выскочила у меня утром. Приобрела, видите ли, новый крем от морщин. Стораз обещала себе, что буду пользоваться только хорошей импортной косметикой, ноопять не удержалась. Купила отечественную «Русалочку» и немедленно покрыласькакой-то зеленой плесенью.

В ответ на эту тираду бармен и зеленоглазый с пониманиемпереглянулись. Тут в бар забежал Ерискин и, метнувшись к стойке, схватил Наташуза руку.

— О! — сказал он. — Не могу дождаться ночи.

Зеленоглазый переломил вторую бровь и принялся постукиватьногой по барной стойке.

— Для того, чтобы все получилось, как надо, —заявила Наташа, понизив голос, — ты должен обратиться к специалисту.

— Вообще-то у меня и так все в порядке, —зарумянившись, признался Роман.

— Я имею в виду — к специалисту по устройствуромантических вечеров. Ты ведь знаешь Тосю?

— Ну да… А чем она может помочь?

— Да всем! — пожала плечами Наташа. — Онаможет подготовить номер для того, чтобы наша встреча оказалась незабываемой.

— Но ты же хотела полумрака, — робко напомнилЕрискин.

— Полумрак тоже бывает разный. Бывает дешевый, глупыйполумрак. А бывает дорогой, хорошо продуманный.

— Ну ладно… Если ты так хочешь… Я поговорю с этойТосей. Пусть она действительно займется нашим номером…

— Не беспокойся, я уже договорилась. Тебе осталосьтолько передать ей ключ.

— Конечно, конечно, — пробормотал Роман и спросилу зеленоглазого:

— У вас все нормально? Ничего не нужно?

— Спасибо, все хорошо, — успокоил его тот инебрежно похлопал по плечу.

— Значит, вы бизнесмен, — констатировала Наташа,повернувшись к зеленоглазому, когда Ерискин в очередной раз улетучился. —Один из тех, для кого все здесь организовано по высшему классу.

— Вас это задевает?

— Ну что вы! Если не секрет: куда вы сейчас пойдете?

— К себе. Приму душ перед банкетом. А что?

— А какой у вас номер комнаты? — не отставалаНаташа.

— Хотите заглянуть?

— Почему бы и нет? — легкомысленным тоном спросилаона.

— Вообще-то мне не нужны услуги.., гм.., такого рода.

— А самому оказать услугу и сопроводить девушку навторой этаж? — поинтересовалась Наташа, не сообразив, как сильно ееоскорбили.

— Всегда пожалуйста, — галантно сказалзеленоглазый и с усмешкой подставил локоть.

— Как вас зовут?

— Афанасий Афанасьевич.

— Как Фета, — пробормотала она, и зеленоглазыйнеопределенно хмыкнул.

Они под руку вышли из бара и по узорчатой дорожкенаправились к лестнице, которая мраморным водопадом скатывалась со второгоэтажа.

— «Сядем здесь, у этой ивы», — неожиданно сказалаНаташа.

— Простите? — Зеленоглазый наклонил голову, думая,что плохо расслышал.

— «Что за чудные извивы»…

— А?

— «На коре вокруг дупла! А под ивой как красивы золотыепереливы струй дрожащего стекла!» — закончила декламировать Наташа. —Дорогой мой, это Фет. Надо знать своих однофамильцев!

— Фамилии у нас разные, — надулся он. — А воти мой номер. Так что… Желаю вам удачи! Да, кстати. У того типа, с которым выпоссорились в баре и которому паспорт показывали, под пиджаком пистолет. Будьтес ним осторожны.

Он невежливо высвободил руку, отпер дверь и вошел, ни разуне взглянув на Наташу, которая осталась столбом стоять в коридоре. Вот тебе ираз. Выходит, этот Негодько вооружен и очень опасен?! И вооружен не каким-то тамножом, а пистолетом. Ого! Кажется, ее акции повышаются. В нее будут стрелять,вот так вот. Коньяк, прямо скажем, мешал ей мыслить здраво, но и не позволялудариться в панику. Интересно, а этот Афанасий абсолютно уверен насчетпистолета?

— Простите! — крикнула она, потянув на себязахлопнувшуюся дверь.

На табличке значились цифры: «двадцать пять». А Ерискинпоказывал ей ключ от двадцать четвертого номера. Выходит, они соседи.

В комнате зеленоглазого уже не было, зато в душе шумелавода, и хозяин пел, здорово фальшивя, но очень громко и с чувством: «Гуд бай,май лаав, гу-уд ба-ай!» Наташа хотела было ретироваться, когда в конце коридорараздались голоса. Тембр голоса проклятого Негодько она узнала сразу же и отиспуга едва не подпрыгнула. Пришлось войти к зеленоглазому и переждать задверью.

«Да уж чего там, — успокаивала она себя. — Он дажене заметит! Пока он будет мыться, я сто раз уйду». Однако уйти не получилось,потому что Негодько застрял где-то посреди коридора и все бубнил и бубнил — ией ничего не оставалось, как стоять и переминаться с ноги на ногу. Наверное, онвыяснил, что ее пригласили в двадцать четвертый номер, и подкарауливает. Аможет быть, дает указания тому парню, которого она окрестила «хвостом».

Вода в душе тем временем перестала течь, и Наташа поняла,что придется прятаться. Самым привлекательным местом ей казались портьеры —тяжелые и плотные, словно театральный занавес. Она нырнула туда и затаиладыхание. В конце концов, близится ночь. Шторы в это время суток задергивают, ауж никак не наоборот! Так что ее вряд ли обнаружат.