— Ладно, — сдался Джек, — только не позволяй лорду Пемзсу себя обхаживать. Сама знаешь, какая у него репутация.

— Я, наоборот, решительно настроена позволить лорду Пемзсу поухаживать за мной, — с улыбкой ответила Мадлен. — Мне нужна любая работа, какую он может предложить.

Она обняла Джека за шею и прошептала ему прямо в ухо:

— Это платье ужасно обтягивающее, и молнию вечно заедает. Так что тебе, наверное, придётся разорвать его, чтобы снять с меня.

Она поцеловала мужа, улыбнулась и отпустила его.

— Я не буду ложиться до твоего прихода, — пообещал Джек.

— О, это как раз не обязательно, — игриво ответила Мадлен.

— В самом деле?

Мадлен рассмеялась и вдруг взорвалась кипучей энергией:

— Меган, а ну быстро обувайся! Не можешь найти своё бойскаутское кольцо для галстука — возьми резинку! Остальным — слушаться Джека! Я вернусь поздно.

Она перецеловала всех, схватила сумку с фотоаппаратом, разрушив иллюзию светской утонченности, и в мгновение ока выпорхнула за дверь.

— Бу-у-у! — протянул откровенно восхищенный Стиви.

* * *

Время близилось к одиннадцати, младших детей уже уложили спать, а Джек с Пандорой остались сидеть в гостиной. Телевизор работал, хотя особого внимания на него никто не обращал. Пандора угнездилась на диване и что-то проверяла, обложившись учебниками по физике элементарных частиц. Ей скоро исполнялось двадцать, и она ещё не вышла из того возраста, когда тебе наплевать, что папа думает о твоем выборе жизненного пути, и хочется, чтобы папа об этом знал. На самом деле его мнение было для неё очень важно, но она ни за какие коврижки не созналась бы в этом. А Джек, со своей стороны, не мог удержаться от советов, на его взгляд важных и уместных, хотя они не имели никакого смысла, в основном потому, что с тех пор, как он был в возрасте Пандоры, прошло много лет, а он все никак не мог этого понять. Но маленькие победы все же случались. Например, Пандора не делала себе никакого пирсинга и татуировок. Отчасти здесь играло роль мягкое поведение Джека, благодаря которому потрепанные паруса её бунтарства малость опадали. Порой ей казалось, что Джек испытывает на ней приемы реверсивной психологии, а значит, следует противопоставить его двойному блефу собственный двойной блеф. Она так и сделала бы, не вызывай у неё тошноты мысль о татушках и пирсинге.

Джек тупо пялился в свой кроссворд. Триста сорок четвертый, который он не смог решить до конца. Новый личный рекорд.

— Слушай, — сказала Пандора, — до чего же тебе не повезло с этим делом трёх поросят! Уж на что я упертая вегетарианка, а и то думаю, что этих гадов стоило сварить да подать с картошечкой и горошком под петрушечным соусом!

— Ну, — отозвался Джек, глотнув пива, — мы надеялись заставить Джеральда — это поросенок «А» — сдать своих старших братцев в обмен на более мягкий приговор, но он на это не купился. Как дела в школе?

— Папа, мне почти двадцать. Я уже не в школу хожу. Это называется у-ни-вер-си-тет, и там все отлично. Не поможешь мне с домашней работой по квантовой механике?

— Конечно.

— Здорово! Вот вопрос: «Решите уравнение Шрёдингера для частицы с массой m в постоянном ньютоновском гравитационном поле: V=mgz».

Джек на мгновение задумался.

— Определенно «Б».

— Что?

— Ответ «Б», если только предыдущий ответ не был «Б». В таком случае «В». Это же тест, да?

Пандора рассмеялась.

— Нет, папа. Физика элементарных частиц несколько сложнее.

— Ответ «А»?

Она игриво шлёпнула его по руке.

— Папа! Да от тебя никакого толку!

По телевизору пошли местные новости. Сюжет про Звонна и дело Пибоди, конечно же, и ещё про субботний визит Джеллимена на торжественное открытие Центра Священного Гонго. Потом немного о благотворительном вечере «Пемзса», прямой репортаж из танцзала «Дежавю». Оба они вытянули шеи, высматривая Мадлен в её красном платье, — и высмотрели. Она промелькнула на заднем плане во время интервью в прямом эфире Рэндольфа Пемзса, директора АО «Пемзс — средства по уходу за ногами».

— Наряду с представителями компаний «Пан энд Пропалл» и «Квантекс» сегодня вечером нашим глазам предстали целые созвездия редингских знаменитостей, — радостно вещал симпатичный репортер, — которые решили помочь нам собрать деньги для замены устаревшего и удручающе скудного оборудования психиатрической лечебницы Святого Церебраллума. Мы действительно очень благодарны мистеру Гранди,[11]мистеру Шмыко Даву, Синему Бабуину, мистеру Почесончику, Лоле Вавум и, конечно, мистеру Донгу,[12]который любезно согласился развлечь нас своим светящимся носом.

— О, мисс Вавум, — воскликнул репортер из «Жаба», подкатываясь к ушедшей на покой звезде экрана и сцены, — до чего же приятно снова видеть вас в редингском обществе! Кстати, как вы оцениваете эпитет «некогда блистательная»?

— А вот так, — ответила Лола, укладывая борзописца встречным в челюсть.

Раздался крик, сработала вспышка, и прямой репортаж сменился выпуском новостей, где растроганный диктор, пряча улыбку, рассказал душещипательную историю о том, как пожарная команда выручала застрявшего в трубе котенка. Затем он представил любимую редингскую ведущую прогноза погоды, Банта Мактвинкль.[13]

— Жителей Рединга ожидает ещё один облачный день почти без солнца, — бесстрастно заговорила Банта. — Живем, словно в пластиковом контейнере.

Пандора нажала кнопку на пульте, и экран погас.

— Я надеялся хоть на сей раз попасть в местные новости, — уныло сказал Джек, — даже если бы меня разнесли в пух и прах.

* * *

Бен приполз в одиннадцать, причём шумел больше обычного. В спальне у мистера и миссис Коммикс зажегся свет, что всегда служило недобрым знаком. Джек как можно быстрее затащил сына в дом.

— Пил?

— Перебрал. Высосал целых два шанди.[14]

— Да ты почти алкоголик. Как твоя арфистка? Ей понравились наковальни?

— А, эта, — фыркнул сын, снимая куртку и заталкивая её в гардероб. — Она ушла с Брайаном Ивзом, который играет на тубе. Она сказала, что это самый сексуальный инструмент среди духовых.