Джек проехал по Пеппард и свернул на развилке влево, на Кидмор-Энд.

— Чёрт, — ругнулся он вполголоса при мысли, что целых шесть месяцев следственной работы — коту под хвост.

Конечно, он не хотел, чтобы появлялись новые дела об убийствах, — лучше бы убийств вовсе не случалось, — но вместе с ними возникала некая сладостная дрожь. Вслед за первоначальным всплеском знаменитых расследований в ОСП незаметно наступила череда рутинных будней. Рано или поздно устаешь от вечно теряющихся овечек, от подпольных цехов по переработке соломы в золото, от крысоловов, приезжающих в город и пытающихся выманить деньги у властей под предлогом истребления грызунов, от вечно колотящего жену и спускающего младенца с лестницы мистера Панча. Джек не питал иллюзий относительно престижности своей работы, но тут имелась и обратная сторона: его практически оставили в покое.

Он остановился возле своего дома и тихонько заглянул в кухню, где его жена Мадлен пыталась накормить младшего из пяти отпрысков. У обоих супругов имелось по двое детей от предыдущих браков: двое старших, Пандора и Бен, — у Джека, а Меган и Джером — у Мадлен. И словно чтобы скрепить их союз окончательно, у них появился общий ребёнок, Стиви, которому едва исполнился годик.

— Вот почему я этим занимаюсь, — прошептал Джек, открывая дверь машины.

Сунув под колесо «аллегро» деревянный брусок, дабы автомобиль не скатился по склону, он взял портфель, пожелал доброго вечера своему соседу мистеру Коммиксу, подозрительно наблюдавшему за ним поверх забора, и через боковую калитку вошёл к себе.

— Милая, — без энтузиазма позвал он, плюхнув портфель на столик в прихожей, — я пришёл.

Она ласково откликнулась из кухни, и звук её голоса сделал все тяготы прошедшего дня куда более переносимыми. Они поженились почти три года назад, и ни один из них ни разу не пожалел о своем выборе. Мадлен выскочила из кухни, поцеловала мужа и нежно обняла.

— Отто звонил мне насчёт дела Волка, — прошептала она ему на ухо. — Какое свинство! Эти поросята заслуживают вертела. Мне так жаль!

И она снова обняла его.

— Я бы добавил: «Когда-нибудь ты выиграешь», но не уверен…

Мадлен прижала палец к его губам, взяла его за руку и повела на кухню, где Стиви пытался размазать ужин тонким слоем вокруг себя — при надлежащем старании он сумел бы покрыть липкой пленкой всё помещение.

— Привет, ребята! — не слишком бодро воскликнул Джек.

— Привет! — отозвался Джером, которому только что стукнуло восемь, которого всё интересовало и от которого пахло рыбными палочками. — Я научился шевелить ушами!

Он тут же попытался продемонстрировать новообретенный навык и после минуты пыхтения, покраснев от натуги (причём уши даже не дернулись), спросил:

— Ну как?

— Потрясающе, — ответил Джек, драматически закатив глаза. — Научишься шевелить ими получше — взлетишь!

— Джек! — начала Меган с набитым ртом. — Моя учительница мисс Клаар ест… щенков!

— Откуда ты знаешь?

— Джонни говорит, — уверенно заявила девочка (сплошные кудряшки и большие пытливые глаза цвета воды в карибской лагуне).

— Понятно. А Джонни может чем-то подтвердить свои слова?

— Конечно, — пожала плечами десятилетняя правдоискательница, уже усвоившая кое-какие полицейские методы. — Джонни сказал, что Роджер сказал ему, что его друг, который живёт рядом с человеком, который знает мисс Клаар, сказал, что на её улице об этом все знают. Ну что, заводим дело?

— Разумеется, — ответил Джек. — Я часто и с меньшим в суд прихожу.

— Па-а-а! — завопил Стиви, размахивая ложкой и распределяя еду по кухне к великому удовольствию кошки, с которой, как все единодушно признавали, у Стиви сложилось полное взаимопонимание.

Рипван (ну, в честь Винкля, естественно) была самой ленивой кошкой в мире. Она могла спать в коридоре, на дороге, на тропинке, в луже, в сточной канаве — везде, где её заставала усталость. Она скорее предпочла бы сидеть на морозе, чтобы потом её спасали от гипотермии феном, чем подняться и войти в дом через кошачью дверцу. И не будь у неё соображения лежать под стульчиком у Стиви с открытой пастью, она сдохла бы от голода.

Мадлен протиснулась туда, где Джек стоял, рассеянно глядя на поглощающих ужин детей, и обняла его за талию.

— Как ты? — спросила она.

— Выдохся, — ответил он. — А Фридленду пресса вновь аплодировала стоя.

— Да плюнь ты на Фридленда! — ободряюще сказала Мадлен. — Он получает выигрышные дела только потому, что состоит в Лиге детективов.

— Не говори мне о Лиге. Слышала поговорку: «Если ты в ней, ты с головой. Если не в ней — навек постовой»?

— Не раз слышала. Но ты же не постовой.

— Через недельку посмотрим.

— Ты ведь подал прошение, как мы обсуждали, дорогой?

— Да.

— Правда?

— Нет. Послушай, членов Лиги лепят из другого теста. Скажи, многие ли захотят читать о поросятах сомнительного поведения и волке-наркомане со склонностью к разрушению жилых зданий?

— Если бы ты состоял в Лиге, читатели, может, и нашлись бы.

— Не уверен. Лиге я не нужен. Списком обвинительных приговоров ОСП даже… подтереться нельзя.

— Это всё потому, что власти не ценят твою работу. Будь ты в Лиге, Бриггс и служба уголовного преследования быстро запели бы по-другому. Кроме того, Бен и Пандора через пару лет поступят в университет, а значит, нам понадобятся деньги.

— Верно. Фастфуд, пиво и марихуана в наши дни влетают в копеечку! Как думаешь, не взять ли по сходной цене товару из отдела по борьбе с наркотиками?

— Джек, я серьёзно.

— Ладно, ладно. Завтра подам заявление, честное слово.

— Можешь не утруждаться. Я взяла на себя смелость сделать это за тебя. Вот, смотри.

Жена протянула ему листок бумаги.

Джек взял его с нехорошим предчувствием в душе, не зная, злиться ли на супругу за вмешательство в его дела или радоваться, что она сняла с его плеч бремя выбора.

— Мне назначили испытательный срок, — сказал он, прочитав коротенькое сообщение дважды, чтобы удостовериться, что понял все правильно. — Им нужно денек понаблюдать за мной с целью высчитать мой сыскной коэффициент. Если он окажется выше шести целых трёх десятых, они представят мою кандидатуру на рассмотрение. Он перевернул листок.

— Здесь не говорится о точном дне наблюдения.

— Я думаю, день назначается случайным образом, чтобы объект не мог немного «подправить» ситуацию, «найдя» какую-нибудь голову в мешке или что-нибудь в этом роде, — заметила Мадлен.

Она была совершенно права. Отчаянно стремившиеся попасть в Лигу детективы порой брали напрокат трупы из анатомического театра, а затем держали их в холодильнике в надежде поразить наблюдателей из Лиги своим «открытием».