Кэтрин написала две книги о ноэтике и стала ведущей фигуройв этой загадочной области, однако ее последние изыскания, пока неопубликованные, обещали сделать ноэтику темой международных научных дискуссий.

Впрочем, сегодня наука мало волновала Кэтрин. Днем онаполучила весьма тревожное известие о старшем брате. «Не может быть, не можетбыть», — мысленно повторяла она всю дорогу.

На улице моросил мелкий дождь. Кэтрин быстро собрала вещи иуже хотела выйти из машины, когда зазвонил мобильник.

Она увидела номер звонившего и перевела дух.

Затем убрала волосы за уши и села поудобнее.

В шести милях от нее Малах шел по коридорам Капитолия,прижимая к уху мобильный телефон.

— Да? — ответила женщина.

— Нам нужно встретиться еще раз, — сказал Малах.

После долгого молчания собеседница поинтересовалась:

— А в чем дело?

— Я кое-что узнал.

— Говорите.

Малах сделал глубокий вдох.

— То, что, по мнению вашего брата, спрятано вВашингтоне…

— Продолжайте.

— …можно найти.

— Вы хотите сказать… оно существует?! — потрясенноуточнила Кэтрин Соломон.

Малах улыбнулся:

— Порой легенда, выдержавшая испытание временем…выдерживает его не случайно.

— А ближе нельзя подъехать? — неожиданноразволновавшись, спросил Роберт Лэнгдон. Водитель остановил машину на Первойулице, почти в четверти мили от Капитолия.

— Увы, нет, — ответил он. — Национальнаябезопасность. Машины к достопримечательностям не подпускают. Извините, сэр.

Лэнгдон посмотрел на часы и встревожился: без десяти семь.Их задержали строительные работы вокруг Эспланады, и теперь до выступленияоставалось всего десять минут.

— Погода меняется, — сказал водитель, открываяпрофессору дверь. — Вы бы поторопились. — Лэнгдон вынул бумажник,чтобы дать водителю на чай, но он только отмахнулся. — Тот, кто васпригласил, уже заплатил щедрые чаевые.

«Как это похоже на Питера», — подумал Лэнгдон, собираявещи.

— Ну, спасибо большое.

Первые капли дождя начали падать на землю, когда Робертдобрался до площадки, ведущей к новому подземному входу для туристов.

Строительство экскурсионного центра было дорогим и весьмаспорным проектом. По словам создателей, подземный город во многом не уступалДиснейленду; галереи, рестораны и конференц-залы занимали в нем более полуторамиллионов квадратных футов.

Лэнгдону не терпелось его увидеть, хотя он и не ожидал, чтоидти придется так долго. Накрапывал дождь, и профессор побежал, скользя помокрому цементному полу.

«Я одевался для лекции, а не для забега на четыреста футовпод дождем!»

Запыхавшись, Лэнгдон подлетел к входу и толкнул вращающиесядвери. Он на минуту остановился в фойе, стряхнул с себя капли дождя, перевелдух, затем посмотрел наверх и замер: перед ним открылся вид на недавнопостроенный центр.

«Ваша взяла, я поражен».

Такого он совсем не ожидал. Поскольку центр располагался подземлей, Лэнгдон шел туда с опаской. В детстве ему пришлось всю ночь просидетьна дне глубокого колодца, и с тех пор он до дрожи боялся закрытых пространств.Однако это подземелье было… воздушным. Легким и просторным.

Обширный стеклянный потолок украшали великолепные световыеконструкции, отбрасывающие мягкое сияние на поверхности жемчужного цвета.

При обычных обстоятельствах Лэнгдон любовался быархитектурой не меньше часа, но до выступления оставалось всего пять минут. Онопустил голову и стремительно пошел через главную галерею к пункту охраны иэскалаторам.

«Успокойся, — мысленно сказал он себе. — Питерзнает, что ты в пути. Без тебя не начнут».

На пункте охраны, пока Лэнгдон выкладывал из карманов вещи иснимал свои старые часы, с ним вежливо побеседовал молодой испанец-охранник.

— Микки-Маус? — с неподдельным удивлением спросилон.

Лэнгдон кивнул — ему было не привыкать к подобным вопросам.Коллекционные часы с Микки-Маусом родители подарили ему на девятый деньрождения.

— Я ношу их, чтобы не спешить и не относиться к жизнислишком серьезно.

— Похоже, не помогает, — с улыбкой заметилохранник. — Смотрю, вы торопитесь.

Лэнгдон улыбнулся и положил портфель в приемникрентгеновской установки.

— Как пройти в Скульптурный зал?

Охранник махнул в сторону эскалаторов:

— Там будут указатели.

— Спасибо.

Лэнгдон подхватил портфель и поспешил дальше.

На эскалаторе он сделал глубокий вдох и попробовал собратьсяс мыслями. Сквозь забрызганный дождем стеклянный потолок он взглянул на могучийсилуэт подсвеченного капитолийского купола. Поразительное здание! Высоко накрыше, почти в трехстах футах над землей, смотрела в туманную мглу статуяСвободы, похожая на призрачного стража. Вот парадокс — почти двадцатифутовуюбронзовую фигуру по частям поднимали и устанавливали на куполе рабы. Об этомсекрете Капитолия не рассказывают школьникам на уроках истории.

Все здание, по сути, было кладезем тайн: «ванна-убийца»,повинная в смерти вице-президента Генри Уилсона; лестница с несмываемымкровавым пятном, где до сих пор постоянно поскальзываются туристы; замурованнаяподвальная комната, где в 1930 году рабочие нашли чучело коня генерала Логана.

Впрочем, все эти легенды не так поражают, как слух, будто вКапитолии живет тринадцать привидений. По коридорам якобы бродит дух городскогоархитектора Пьера Ланфана — ждет уплаты по счету, просроченному двести летназад. Призрак рабочего, упавшего с купола во время строительства, скитается позалам с ящиком для инструментов. И самое известное привидение, котороенеоднократно встречали в подвале, — черный кот, крадущийся по жуткомулабиринту узких проходов и комнат.

Лэнгдон сошел с эскалатора и еще раз взглянул на часы.

«Три минуты».

Следуя указателям, он помчался по широкому коридору кСкульптурному залу, мысленно повторяя вступительные слова. Да, секретарь Питерабыл прав: тема лекции прекрасно подходила для мероприятия, которое устраивал вВашингтоне известный масон.