А в это время парни в халатах методично вытаскивали из квартиры тумбочки, магнитофоны, телевизоры, холодильник, стулья, ковры и кресла.

– Что… что вы делаете? – обратился к ним Антон. – Кто вам разрешил?

Он даже попытался преградить им дорогу, но один из «грузчиков» отстранил парня даже не движением руки, а так, слегка повел ладонью, и Антон вынужден был прижаться к стене, чтобы дать им пройти. На его вопрос никто даже и не подумал отвечать.

– Я терпела, пока Паша был жив, – наконец заговорила женщина. – Но теперь меня ничто не останавливает, и у меня развязаны руки.

Словно демонстрируя эту мысль, она подняла ладони к лицу и пошевелила пальцами. Затем незваная гостья снова посмотрела на Антона и нехорошо усмехнулась.

– Так вот на кого он меня променял? – хмыкнула она. – Ну что ж, дело прошлое, сердцу – или у мужиков иной орган является более важным, а? – не прикажешь. Но теперь все кончено. Я вывожу мебель.

– Как? – жалобно охнул Антон. – Может быть, мы с вами побеседуем? Вы…

– Зоя Сергеевна, – коротко бросила ему женщина. – А говорить нам с вами не о чем.

– Но позвольте…

– Не позволю, – отрезала Зоя Сергеевна. – Я и так уже много чего позволяла.

Антон беспомощно развел руками и посмотрел на меня, как бы прося помощи.

Но я не намеревалась вмешиваться. Честно говоря, вся эта ситуация начинала меня напрягать.

Сначала меня выдергивают из дома, обещают кучу денег, демонстрируют набитый валютой бумажник и везут на квартиру к избалованному юнцу, которого я должна охранять денно и нощно. Затем мне приходится осаживать наглого юношу, читать ему лекции о киноискусстве и отбиваться от попыток переспать со мной. Потом клиента кто-то грохает, и вдобавок ко всему приезжает его вдова и очищает квартиру.

И от меня еще требуют помощи и сочувствия. Вместо того чтобы подумать о том, что мой труд, между прочим, должен быть оплачен.

– Сколько добра! – снова подал голос старичок, восхищенно провожая глазами уносимый стриженными под бокс качками телевизор.

Антон вскипел.

– А вы-то кто такой? Что вам вообще здесь надо? – закричал он с плаксивыми нотками в голосе. – Вы что, Пашин отец? Или дед?

– Я? – удивился старичок. – Я хозяин этой квартиры. Сдавал собственность Кургулину Павлу Филимоновичу. А что? Платил он вовремя, а чем вы тут с ним занимались, меня не касается. Сейчас, говорят, это можно, не сажают. А зря, если по правде…

– Сталинист недобитый, – фыркнул Антон. – А, делайте что хотите!

И он уселся прямо на пол, там, где еще пять минут назад край ковра был заправлен под плинтус. Юноша уже смирился с происходящим, и в его глазах металось какое-то роковое отчаяние.

– Что, не нравится?! – злорадно посмотрела на него Зоя Сергеевна. – То-то же! Хватит с тебя красивой жизни, по крайней мере, за мой счет.

– За ваш счет? – огрызнулся Антон. – Это с какой же стати?

– Язычок прикуси, – посоветовала ему Зоя Сергеевна. – Говорлив больно. Сколько мой муж тебе платил? А? В месяц сколько на тебя уходило?

– Раз говорите, что это были ваши деньги, то вам виднее, – ответил Антон.

– М-мерзавец… И это при двух взрослых дочерях! Нет бы им на приданое откладывать!

Зоя Сергеевна посмотрела на меня и, вдруг опомнившись, спросила:

– А это еще кто? Что вы тут делаете? Тоже из этих… уличных?

– Я не обязана вам ничего объяснять, – заявила я. – Могу лишь сказать, что выполняла кое-какие поручения вашего покойного супруга.

– Да? – Зоя Сергеевна снова смерила меня недобрым взглядом. – На шлюху вы не похожи. Значит, что-то связанное с деньгами.

Я продолжала молчать.

– Какого же рода были эти поручения? Что, не хотите отвечать? Ну и черт с вами!

Зоя Сергеевна демонстративно плюнула на середину комнаты и, развернувшись, вышла вон.

Ее подручные вынесли из квартиры все, что можно было вынести. Остались только голые стены с темными пятнами на обоях – там, где раньше стояла мебель. Сняли даже люстру.

Владелец квартиры немного задержался, робко потоптался возле неподвижно сидящего на полу Антона и наконец осмелился спросить:

– Ключики у вас можно получить назад? Вставайте, молодой человек, мне нужно идти новых квартирантов искать. Да и вам пора…

Антон, не глядя на старичка, вытащил из кармана два ключа на брелоке – позолоченный фаллос с крылышками – и протянул его старику.

Тот быстро отцепил ключи и вернул брелок юноше, стараясь не смотреть на непристойную безделушку. Антон с трудом поднялся и, пошатываясь, вышел из квартиры. Уже на лестнице он спросил меня:

– Денег одолжите? Я вам верну, честное слово. У меня сейчас… Ну, вы сами понимаете, какая ситуация. Сотни три-четыре, а?

Я озабоченно покачала головой, но две сотни дала. Как-никак мы с Антоном оказались товарищами по несчастью.

Парень аккуратно записал мой телефон на каком-то огрызке бумаги, и мы распрощались. Я отправилась к себе домой, а юноша – невесть куда, надеюсь, начинать новую самостоятельную жизнь.

* * *

За четыре дня, прошедшие с того момента, как я вышла вместе с Антоном из ободранной квартиры, я почти не вспоминала об этой дурацкой истории.

Разумеется, я не стала даже пытаться отжимать деньги с Зои Сергеевны. Во-первых, наши с Кургулиным деловые отношения никак не были оформлены, во-вторых, ситуация была явно не та, чтобы требовать заработанное мной даже за те двенадцать часов, которые я провела в квартире Антона. Меня бы просто не стали слушать.

А раз дело не выгорело, то лучше о нем забыть. Как и вообще о прошлом. «Кто не умер вчера – не ожил сегодня», – так говорил мне инструктор разведотряда во время психотренинга.

Нас учили не только бросать гранаты и заниматься прослушкой, но и натаскивали на адекватное эмоциональное состояние – что бы ни произошло, ты всегда должен чувствовать себя на сто один процент.

В противном случае, какая может быть польза даже от самого опытного профессионала, если он способен поддаться неуправляемым эмоциям?

Так что я следовала доброму совету своих учителей и никогда не сожалела о прошлом, предпочитая жить сегодняшним днем, изредка заглядывая одним глазком в будущее – вдруг там появится что-нибудь интересное?

Но однажды вечером в моей квартире раздался телефонный звонок.

Я услышала в трубке голос молодого человека. Похожий на голос Антона. Неужели юноша решил вернуть мне деньги? Очень похвально, если так.

Оказалось, что не так.

Звонил некий Костя. Сослался на Антона. Сказал, что дело серьезное, и попросил уделить ему полчаса времени.