Хедин не сопротивлялся, словно вообще не понимая, что происходит, а Вилхе не знал, радоваться этому или пугаться. С одной стороны, ни Ана, ни город не пострадали, а разъяренный Хедин способен и словом приложить, и кулаками в зависимости от того, кто выступал оппонентом. С другой — таким Вилхе товарища вообще никогда не видел и понятия не имел, чего от него ожидать. Поэтому предпочитал держать его под надзором и контролировать каждое движение.

Кайя — лучшая из женщин на всем белом свете — слова поперек не сказала, когда они втроем ввалились в дом и Вилхе потребовал нести все настойки, что остались у них со свадьбы, потому как ничего лучше, чем напоить Хедина до беспамятства, Вилхе тогда придумать не мог. У него не было правильных слов, чтобы поддержать товарища, и он не был уверен, что Хедин эту поддержку оценит, а не примет за насмешку или жалость. Вилхе на его месте первым делом послал бы самого себя ко всем известной бабушке просто за то, что был братом Аны. А Хедин, глядя в одну точку и не произнося ни слова, только опрокидывал в рот одну кружку за другой и, казалось, вообще не чувствовал воздействия хмеля.

Где-то посередине между тем, как они начали, и тем, как Вилхе отрубился, Кедде откланялся.

— Вот появятся у вас дети, быстро с пьянками распрощаетесь, — заявил он. — А я к тому времени уже матерым дедом заделаюсь — оторвусь за все простои.

Вилхе не мог его осуждать. Это для него друзья всегда были на первом месте, несмотря на самую искреннюю любовь к жене. Кедде же, получив желанную девушку, превратился в неисправимого семьянина. А уж когда у него сын родился, и вовсе выбирался из своей берлоги по большим праздникам. Совершеннолетие Хедина было как раз одним из таких «больших». Вот только окончание у него вышло совсем не таким, как представлялось.

Как ни старался Вилхе пить поменьше, а другу подливать побольше, в этом деле Хедин его обставил вчистую. Если память Вилхе не изменяла, даже до кровати его, бессознательного, доволок именно Хед, а вовсе не Кайя, приткнувшаяся позже рядом. И теперь таращившая на Вилхе испуганно-виноватые глаза.

— Что? — хрипло из-за пересохшего горла спросил он. Кайя горько вздохнула и отвела глаза.

— Я Хедина… не смогла удержать… — пробормотала она. — Пыталась уговорить у нас лечь… но он все равно ушел…

Вилхе дернулся было, чтобы подняться, но голову пронзило болью, и он смиренно повалился обратно на подушку. Кайя тут же пристроилась у него на груди, и Вилхе привычно ее обнял. Уж она-то точно не виновата была в произошедшем. Может, даже и не знала ничего, и мучилась весь вечер и всю ночь, гадая, какая муха укусила всегда правильного мужа и чем это может грозить их семье.

И ведь не спросит, чтобы не потревожить лишний раз. Так и будет ждать, пока Вилхе сообразит свое внимание на нее обратить. А он может и не сподобиться.

— Слышала, что Ана вчера учудила? — так же хрипло поинтересовался он, и Кайя, неожиданно подскочив, бросилась к окну и вернулась оттуда с кружкой освежающего компота. Вилхе с жадностью ее осушил и с благодарностью посмотрел на жену.

— Еще? — заботливо спросила Кайя. Вилхе качнул головой, чувствуя, как в ней потихоньку проясняется. Чтобы он еще когда так набрался! Над собой смешно и перед Кайей стыдно. Не бережет он свой геройский образ в ее глазах. Ох, не бережет! — Слышала, как соседки судачили, — Кайя вздохнула, отвечая на его вопрос, и присела на краешек кровати. Но Вилхе, поставив кружку на пол, потянул ее за руку обратно к себе. Кайя тут же подчинилась и спрятала довольную улыбку, а Вилхе сомкнул руки и погладил ее по спине. Так разговаривать, особенно на сложные темы, всегда было проще. — Не могла поверить, что Ана… Когда она успела снова возненавидеть Хедина? Она же на нашей свадьбе так отплясывали: я думала, их следующей будет.

— Кажется, и Хед так же думал, — больше для самого себя, чем для жены, проговорил Вилхе и вдруг вспылил: — Энда, будь Ана на десять лет моложе, уши бы выдрал за такие дела и не посмотрел ни на какие кровные узы! А теперь что?

— Поговори с ней, — осторожно посоветовала Кайя. — Может быть, она объяснит, почему так поступила.

Вилхе отвернулся, пережидая приступ раздражения. Он и без этого объяснения все понимал: слишком хорошо выучил характер сестры за восемнадцать лет. Ана явно на поводу у своей гордыни пошла, не думая о последствиях. Зачем о них думать, когда ей всегда все с рук сходит? Вот и сейчас сойдет. А Хедин…

Энда бы его подрал, не мог кого другого в жены присмотреть?

— Сорвусь и наговорю гадостей! — покачал головой Вилхе. — Ты же меня знаешь.

— Знаю, — кивнула Кайя и нежно потерлась щекой о его подбородок. — Ты мне ни разу в жизни слова грубого не сказал.

Вилхе прижался губами к ее лбу. Разве ж кому-нибудь придет в голову Кайю обидеть? Да ее только оберегать хочется и радоваться, что почему-то она привязалась именно к нему, Вилхе. У него даже мысли никогда не возникало рассердиться на нее или голос повысить.

В отличие от младшей сестрицы.

— Не для того мне Создатели тебя подарили, чтобы обижать позволить, — старательно улыбнулся Вилхе, чтобы не заводиться раньше времени мыслями об Ане. И немного оттаял, увидев, как Кайя засветилась от радости и нежно коснулась губами его губ.

— Хочешь, я сама с ней побеседую? — неожиданно предложила она. — Все-таки мы хоть немного, но подруги.

Вилхе не сдержал вздох.

— Я был бы плохим мужем, если бы предпочел перекладывать все неприятные обязанности на любимую, — сказал он. — Даже несмотря на то, что я больше уверен в твоем успехе, чем в своем.

Кайя улыбнулась и чмокнула его в нос.

— Этого просто не может быть! — весело заявила она и, поднявшись с кровати, протянула Вилхе руки. — Вставай, уже второй час пополудни. У Аны скоро уроки закончатся: если хочешь ее увидеть, сейчас самое время.

Вилхе на секунду зажмурился, потом тряхнул головой и поднялся с кровати.

В горло ничего не лезло, несмотря на то, что Кайя решила побаловать мужа и с утра напекла его любимых шанег.

— Я с собой заверну, — засуетилась она. — Если до Хедина дойдешь, передай ему: я обещала вчера, но он и на них не купился.

Вилхе улыбнулся, крепко ее поцеловал и еще раз вознес богиням хвалу за такую понимающую жену.

Дорога до Аниной школы была не так чтобы близкой, и Вилхе воспользовался этим временем, чтобы изгнать из головы остатки хмеля и пару раз мысленно проговорить фразы, с которых лучше всего начать разговор с сестрой. Ссориться Вилхе не хотел. Он хотел понять, что происходит и может ли он хоть чем-то помочь в сложившихся обстоятельствах. Потому что если желание Хедина жениться на Ане было не очередной его придурью, а чем-то более серьезным, и если вчера на площади пострадало не только его самолюбие, но и сердце…

Тут никаких шанег Кайиных не хватит.

Он увидел сестру еще до того, как добрался до ее школы. Ана медленно шла по припорошенной поздним весенним снегом дороге, старательно держа спину прямой, а подбородок — высоко поднятым.