– Я никогда не мочилась на шендаи и не пыталась при этом с кем-то встретиться, – услышала я Кизу. Шмелек запищал. И строго посмотрел на Паша, который в ответ ворчливо потянулся за своим Варрасом.

Серьезно? Воины теней играли в «Я никогда не»? Со Шмельком в качестве судьи?!

Казалось, Ромэ выигрывал, потому что, в отличие от двух других, он выглядел довольно трезвым. Ромэ поприветствовал нас кивком, прежде чем натянуть свое важное генеральское выражение лица и посмотреть на Ноара. Его тон звучал в высшей степени официально, но в золотисто-карих соколиных глазах мелькнула насмешка.

– Княгиня Теней попросила меня перенести ее место заключения в другое место.

Я удивленно посмотрела на Зиму, но та вдруг, казалось, очень увлеклась своей трапезой. Ну и дела. Я точно знала, что она навострила уши. И Ноар тоже это знал. Он и бровью не повел и ответил с полным безразличием:

– Нет.

Видимо, Зима понятия не имела, что завтра мы все равно собирались перебраться в другое место, потому что она вздрогнула от решения Ноара, как будто он приказал ее казнить. К такому унижению Зима, как княгиня, не привыкла, и по ней было заметно. Ее красивые черты лица исказились в сердитой гримасе. Она так крепко обхватила свою вилку, что я уже опасалась, что Зима вот-вот вонзит ее в горло своим охранникам. Но она этого не сделала. Зима понимала, что без защиты Ноара у нее не было никаких шансов пережить месть Шаелля. Громко ударив столовыми приборами по столу, она поднялась и побрела к лестнице – конечно, не без того, чтобы не бросить на меня еще один сердитый взгляд.

Образ проник в мое сознание. Он исходил от Ноара и демонстрировал уличного чародея, который только что продемонстрировал трюк и теперь очень самодовольно ждал реакции своей публики.

Я усмехнулась и быстро послала ему свой ответ: изображение Шмелька, который сидел на пустой тарелке от торта. Он выглядел сытым и удовлетворенным, после чего блаженно откинувшимся назад.

Ноар разразился смехом, и мое сердце чуть не разорвалось от любви. Я так жаждала его объятий… до боли.

– Теперь я начинаю понимать, что здесь происходит, – пробормотал Илион, который, по-видимому, сделал правильные выводы из ухода Зимы и смеха Ноара. Забавляясь, он пододвинул к себе стул и сел рядом с Кизой.

Пьяная воительница теней все еще смотрела Зиме вслед.

– Мне так нравится это зрелище, что я хотела бы вернуть ее, чтобы испытать это снова.

С глубоким вздохом она прислонилась к плечу Илиона. Это выглядело как бессознательный поступок пьяницы, и все же имело огромные последствия.

Илион выглядел слегка удивленным. Ромэ совершенно ошарашенно уставился на сестру. Ноар поднял бровь. У меня приоткрылся рот, а Паш хихикнул.

Пьяный в стельку граф наполнил кружку Кизы и поставил ее на стол перед ней.

– Я н-никогда не веш-шался на князя фахинов, потому что ни один другой м-жчина не может обуздать мой характер. Так, Шм-лек! А теперь ска-жи ей, что она д-лжна выпить.

Воительница теней покраснела, встала из-за стола и направилась к Пашу. Шмелек хотел было высказать свое мнение по этому поводу, но Киза запихнула ему в рот шарик с сыром в панировке.

– Ладно, – пробормотал Ромэ и поднялся, – это определенно одна из тех вещей, которые ты не хочешь знать о своей сестре. Хорошее время, чтобы отправиться домой. – Он посмотрел на Ноара. – Ты все еще хочешь поговорить со мной?

Принц Теней кивнул. Он одарил меня извиняющейся улыбкой и удалился вместе со своим генералом. Я как раз раздумывала, следовало ли мне исчезнуть в своей комнате или спасти Кизу от подколок Паша, когда рядом со мной появился Хьониос.

– Вас просят, Императорское Высочество, – объявил он с поклоном.

Сбитая с толку, я позволила фахину-секретарю проводить меня через опустевшую гостевую комнату. Вообще-то я предполагала, что мы оказались в таверне под нами, но на самом деле в задней части была еще одна ниша с занятым столом. Свет одинокой масляной лампы мерцал на деревянной обшивке. Двое пожилых мужчин сидели напротив друг друга и тихо беседовали. Лазар первым заметил меня и поднялся. Другой мужчина был воином в золотых доспехах.

– Генерал Аскан? – удивленно выдохнула я.

Услышав мой голос, генерал поспешно поднялся и поклонился мне.

– Императорское Высочество.

Как, черт возьми, он сюда попал? Причем гораздо более важный вопрос заключался в том, почему он был здесь и почему фахины до сих пор не убили его.

Хьониос откашлялся.

– Я позабочусь о том, чтобы вас никто не побеспокоил.

Он кивнул Лазару, как будто они давно знали друг друга. Потом фахин оставил нас одних.

– Присаживайся, – дружелюбно попросил меня бывший сенешаль. – Я думаю, нам есть о чем поговорить.

– А есть о чем? – холодно спросила я и почувствовала, как мой тон оскорбил Аскана, но мне показалось, что Лазар верил, что может указывать мне, что я должна делать.

– Амайя, я не хотел бы сразу рубить сплеча, но, учитывая напряженную обстановку, у нас нет на это времени, – вздохнул Лазар, указывая на золотого воина. – Итак, могу я также быстро представить тебе твоего дядю?

Мне потребовалось довольно много времени, прежде чем его слова приобрели смысл в моей голове. Словно парализованная, я уставилась на бывшего сенешаля.

Моего… Кого?

Я воспринимала только детали происходящего. Неуверенная улыбка Аскана. Рука, которая подтолкнула меня к столу. Скрип стула, когда я села.

– Твоя мать Эфения, – робко начал Аскан, – была моей сестрой.

Он достал аккуратно завернутый сверток и откинул ткань. Под ним виднелся небольшой нарисованный вручную портрет, на котором было изображено сияющее лицо темноволосой девушки. Аскан ласково посмотрел на него, прежде чем положить на стол передо мной.

– Я долго не знал о том, что она беременна. Она… – Его голос сорвался. В глазах Аскана заблестели слезы. Он с трудом сглотнул и, казалось, снова пришел в себя. Потом генерал начал все сначала.

– Когда Эфения рассказала мне, что она влюблена в фахина, я был очень зол и запретил ей общаться с ним. Если бы я этого не сделал, возможно, она пришла бы ко мне раньше и ей не пришлось бы рожать своего ребенка в грязной яме. Ведь, судя по всему, именно это стоило ей жизни.

Беспомощно я смотрела, как опытный воин проигрывал свою борьбу со слезами. Я не была готова к такому признанию – и уж точно не ко всей этой нефильтрованной, неструктурированной информации, которая внезапно заставила мою мать стать реальным, чувствующим человеком.

– Ее последним желанием было, чтобы ее дочь росла с отцом, потому что она знала, как плохо обращаются с потерянными детьми на Золотой Горе. Вот почему… вот почему я попросил Лазара о помощи.

– Но мой отец не хотел растить меня, – прохрипела я.