Даже удачный рейд Дрейка на Кадис, где ему удалось уничтожить более трех десятков судов и сжечь свыше десяти тысяч тонн продовольствия, не смог затруднить подготовку сил вторжения.

Филипп торопится. По его приказу в состав флота зачисляются выпущенные из тюрем каторжники. Торопятся и англичане – одно дело пиратские рейды против почти незащищенных колониальных городов, и совсем другое дело – сражение с превосходящими силами регулярного флота.

Но за считанные месяцы невозможно исправить все недостатки, тем более, что Дрейк испытывает нехватку пороха даже для учебных стрельб.

К маю в Ла Корунье собранно сто тридцать судов, из которых половина– военные галеоны. Артиллерия насчитывает 2431 орудие; пороху и ядер – по пятьдесят выстрелов на каждыйствол. На суда погрузилось тридцать с лишним тысяч человек, из которых двадцать – солдаты и офицеры. В числе прочих насчитывается почти две сотни священников и монахов.(58,91)

27 мая 1588 года «Счастливейшая Армада» покидает Ла Корунью. Два дня уходит только на то, чтобы все суда вышли из порта. И – неожиданно переменившийся ветер на целый месяц запирает испанские суда на рейде. Непрекращающиеся шторма ломали мачты, давали течь наспех залатанные борта, команды страдали от непрерывной качки, скверной пищи и воды. Болезни унесли многих матросов и солдат еще до начала похода. Под влиянием всего этого командующий отправляет королю послание, выдержанное в мрачных тонах. В нем Медина -Сидония предрекает неудачу походу, и предлагает попытаться решить дело миром. Относительно этого шага мнения как современников, так и позднейших историков, диаметрально противоположны. Одни полагают, что герцог проявил ясность ума и нехарактерное для той эпохи гражданское мужество, осмелившись спорить с королем, другие видят в письме ловкий ход хитроумного царедворца, заранее подстраховавшегося на случай весьма возможною поражения. Между тем, реляцию аналогичного содержания адресует Филиппу, буквально в те же дни, и герцог Пармский. В ней он сообщает, что армия собранная им, терпит голод и лишения, количество больных и умерших уже исчисляется многими сотнями. Вывод: высадка, при сложившихся обстоятельствах «более чем рискованна». Завершается письмо по-солдатски прямым советом -«пустить по серьезному руслу комедию в Бурбуре(переговоры с Англией, для отвода глаз затеянные незадолго до того – Авт.)».(58,92)

Воистину знаковое обстоятельство – два военачальника, не самых глупых, и отнюдь не трусливых, за которыми вся мощь средневековой сверхдержавы, заранее готовы признать поражение и отступить перед многократно более слабым врагом.

Сравним, как вели себя в это самое время британские флотоводцы. Они прямо таки рвутся в бой; во главе с Дрейком умоляют осторожничающую Елизавету позволить им совершить рейд на Ла Корунью и уничтожить беспомощно болтающийся в море испанский флот. И это при том, что у англичан почти втрое меньше кораблей, да и на имеющихся зачастую не были полностью укомплектованы экипажи. Даже деньги на то, чтобы закупить провиант, нашлись в королевской казне не без труда.

20 июля испанский флот появляется на траверсе Плимута, где был сосредоточен практически весь флот Ее Величества – 74 корабля и 8 небольших гребных пинасс. Западный ветер запер его в гавани, и в то же время весьма благоприятствовал испанцам. Однако «Непобедимая Армада» неожиданно остановилась в нескольких милях от города. На военном совете большинство офицеров высказались за то, чтобы напасть на вражеский флот в порту. Однако, герцог, сослался на королевские инструкции, в соответствии с коими ему запрещалось вступать в бой, до соединения с войсками Пармы. Возражения подчиненных не были приняты во внимание. А вскоре ветер переменился, и англичане ушли из Плимута.(56,92)

Артиллерия испанцев, хотя и менее дальнобойная, в ближнем бою, обеспечивала подавляющее превосходство над английскими судами. Храбрость и умение испанских матросов и солдат в абордажных схватках были общеизвестны, не говоря уже о том что Армада имела почти десятикратное превосходство в людях.

Если бы в тот момент Медина – Сидония высадил десант, то традиционно малочисленная, плохо обученная и почти не имеющаяся боевого опыта английская армия не смогла бы эффективно противостоять испанцам. У британцев был единственный шанс – нанести поражение испанцам в открытом море. И они его блестяще использовали.

Испанская Армада становится на якорь в виду Кале. Здесь Медина -Сидония собирался дождаться армии герцога Пармского, стоявшей под Дюнкерком. В ту же ночь флот был вновь неожиданно атакован Дрейком. Испанцы потеряли несколько кораблей, почти восемь сотен убитыми и утонувшими. Был сожжен флагман эскадры – крупнейший корабль того времени галеон «Сан -Мартин». Потери противной стороны не составили и тридцати человек.

С этого момента и начинается то, что назовут потом разгромом Непобедимой Армады.

Англичане непрерывно атаковали потерявших строй испанцев, каждый из которых сражался только за себя. Небольшие и маневренные британские корабли кружили вокруг неповоротливых галеонов, их артиллерия, значительно превосходящая испанскую по скорострельности, отвечала на один выстрел тремя. Орудия с низкобортных английских судов поражали испанцев ниже ватерлинии, а высоко расположенные пушки испанцев зачастую стреляли выше цели.

Однако, несмотря на тяжелые повреждения и большие потери в людях, ни один корабль не был потоплен, или захвачен. Испанцы сражались с редким мужеством, более того, им удалось, в конце концов, преодолеть растерянность и панику. Положение еще можно было попробовать спасти – офицеры эскадры вновь предлагали высадку на берег, теперь уже в Шотландии. Но главнокомандующий окончательно пал духом, и полностью устранился от всякого руководства. Через несколько дней герцог Медина-Сидония принял решение – возвращаться в Испанию не через Ла Манш, а кружным путем, обогнув Шотландию и Ирландию. Капитаны пытались возражать, говоря о неимоверных трудностях предстоящего похода на расстояние в три тысячи километров на судах, поврежденных врагом и стихией, по осеннему штормовому океану, без надежных карт… Но Медина-Сидония был непреклонен. Приговор «Непобедимой Армаде» был произнесен.

Из 130 кораблей лишь 68 вернулось в Испанию.

Девять тысяч человек нашли свою смерть, в их числе было оба адмирала, храбрейшие капитаны, и лучшие навигаторы королевства.

И, хотя в последнее десятилетие XVI века Испания вновь предприняла попытки взять реванш за поражение Армады, но каких-то заметных успехов не добилась. Начался закат испанского величия.

В честь битвы при Гравелине (таково и поныне официальное английское название сражения с Армадой), королева Елизавета повелела отчеканить медаль, на которой было выбито латинское изречение, в переводе означающее «Дунул Господь, и рассеялись они».(97,116)

Именно с этого момента начинается отсчет времени существования Англии как мировой державы, завершившегося уже на памяти ныне живущих поколений.

Итак, предположим, что подчиненным удалось убедить герцога Медина-Сидония в необходимости атаки на Плимут.

В один из дней конца августа 1588 года жители Плимута с ужасом видят на горизонте сотни приближающихся парусов. Остановить Армаду некому – британские корабли безнадежно заперты в бухте сильным противным ветром.