– Она ненадолго привозила ко мне сына. Я решил, что это акты милосердия, а оказалось, ее привлекло внимание окружающих к моей персоне. Когда обо мне стали забывать, исчезла и она.

– Ты до сих пор ее любишь?

Черт, я что, ревную?

– Нет. Мы поженились очень молодыми, а когда стали старше, разошлись и наши пути. Развелись мы тихо по обоюдному согласию. – Он пожал плечами. – Конечно, добрый друг был мне тогда очень нужен, жаль, что между нами не осталось даже дружеских отношений.

В его словах было столько печали, что у меня защемило сердце и сразу пропало желание терзать его вопросами, кстати, в целом мне уже многое было ясно.

Значит, у Клинта есть сын. Как странно.

– А что же сын?

Кажется, я опять ревную.

Клинт склонил голову:

– Что я могу сказать об Эдди. Мы не очень ладим. Возможно, это прозвучит странно, но чем больше я пытался сблизиться с ним, найти точки соприкосновения, тем больше он от меня отдалялся. Я обвинял во всем его мать, хотя это и нечестно. Мы с сыном просто говорим на разных языках.

Я молчала, не зная, что сказать. Сложно представить мальчика, который не восхищался бы отцом-летчиком и не хотел быть на него похожим. Клинт нервно дернулся и продолжал:

– Раньше меня это очень беспокоило. После развода я буквально заставлял его проводить со мной время. На момент катастрофы ему исполнилось всего тринадцать. Я был не в лучшей форме и не виделся с ним много месяцев, черт, да почти год. Когда я вышел из госпиталя, Эдди вел себя так, будто ему страшно находиться со мной рядом. Я так и не смог понять, в чем причина. И до сих пор не понимаю. Поэтому я решил больше не настаивать на общении.

Клинт замолчал, словно собирался с мыслями. Когда он заговорил, я не почувствовала вины в голосе, значит, ему удалось справиться с собой.

– Сейчас ему восемнадцать. Здоровый парень. Последнее, что я знаю, он стал членом какой-то рок-группы. Его мать недавно звонила. Переживает, говорит, что, кажется, он употребляет наркотики. Я попытался с ним поговорить, но он меня отшил. Опять. Ему известно, где я живу, он знает, что двери моего дома всегда открыты для него, если понадобится помощь. Надеюсь, настанет день, когда в нем проснутся мои качества. Каким бы он ни хотел казаться, он хороший парень.

– За десять лет работы с детьми я твердо усвоила, что даже у отличных родителей бывают проблемные дети, – произнесла я.

Клинт продолжал, будто и не слышал моего замечания:

– Таким образом, года через два я стал совершенно одиноким человеком. Летать я больше не мог. Друзьям, которые были рядом почти всю жизнь, теперь было неприятно мое общество. – Он замолчал и помог мне перебраться через сугроб. – Однажды я поехал на рыбалку и остановился в домике неподалеку отсюда. Клева не было, и я пустил лодку вдоль берега, а потом решил пройтись, осмотреться и хорошо все обдумать.

Клинт замолчал, а я не решалась задать вопрос.

– И тогда ты узнал об особенной связи с деревьями?

– Да, – протянул Клинт. – Когда пытался покончить с собой.

– Что?! – От неожиданности я остановилась.

Клинт не взглянул на меня, лишь потянул за руку:

– Долгие размышления привели меня к мысли, что мне незачем жить. Я взял винтовку, прислонил к стволу большого дерева, направив так, чтобы выстрелить в голову. И дерево со мной заговорило. С той поры я больше не слышал лес так отчетливо. Сначала я решил, что мне почудилось, но потом… – он помолчал, вспоминая, – я ощутил тепло и спокойствие, и уже не мог не поверить.

Я отлично понимала, что он имеет в виду.

– А что тебе сказало дерево? – осторожно спросила я.

– Оно назвало меня шаманом и призывало проснуться.

Клинт покраснел и поспешил закончить рассказ:

– В общем, я снял все деньги со счета, купил несколько дисков и этот дом. И у меня появились новые друзья. – Он рассмеялся. – Все они старики индейцы. В этом районе до сих пор живут представители племени чокто. Уклад их жизни такой же, каким был на протяжении веков. Я иногда им помогаю, например вожу к врачу или в магазин, но чаще просто разговариваю или слушаю.

– У тебя тоже есть люди, о которых ты должен заботиться.

– Приятно, что у нас есть что-то общее.

Я не ответила, потому что даже не пыталась сравнивать себя с этим мужчиной, для этого в моей жизни был Верховный шаман.

– Получается, ты больше не слышишь деревья?

– Я их чувствую. Бывает, они посылают мне в голову мысли или предупреждают о чем-то. Порой я натыкаюсь в роще на какое-то особенно старое дерево и слышу, как оно шепчет: «Шаман».

Клинт просиял, похоже, одно это слово дарило ему радость.

– Что еще пожелаешь знать, миледи? – Он поклонился и приподнял еще одну ветку на моем пути.

– Да, мне интересно, как это – летать на Ф-16?

Клинт отвел взгляд:

– Моя милая Шеннон, это… непередаваемо. Ты управляешь машиной, сливаешься с ней. Кабина пилота вся из стекла, ты находишься будто в огромном прозрачном шаре и можешь видеть все вокруг. Никаких границ и рамок. Можешь представить свои ощущения, если бы летела на метле? – Он рассмеялся.

– Я что, похожа на ведьму? К твоему сведению, я Воплощение богини и могу летать без метлы.

Черт! Что я несу?

К счастью, Клинт не отреагировал на мое высокомерное заявление.

– Кажется, что ты паришь в воздухе, а истребитель – часть твоего тела. Невероятное ощущение силы и мощи. Огромный прилив энергии.

Я заморгала:

– Это похоже на то, когда я передавала тебе энергию деревьев?

– Да, пожалуй. Только намного сильнее. Ты попадаешь в поток и несешься с ним.

– И как несешься! – Мы обменялись улыбками, как дети, хранящие одну тайну, и побрели дальше, взявшись за руки.

Вскоре тропинка резко пошла вправо, затем в гору и значительно сузилась. Оглядевшись, я поняла, что узнаю это место. Поляна определенно где-то рядом. Я пропустила Клинта вперед, он повернулся на склоне, чтобы протянуть мне руку, и нога его заскользила по снегу.

– Черт, – выругался он и раскинул руки в стороны, чтобы не упасть. Я видела, как резкая боль исказила его лицо.

Вскарабкавшись, я перевела дыхание и произнесла:

– А я надеялась, что исцелила тебя прошлой ночью. – Получается, я ошиблась? Приняла желаемое за действительное.

Клинт потянул меня к себе:

– Моя милая Шеннон, ты излечила меня, пусть и не физически.

Он повернулся и зашагал по тропинке. Я поспешила следом. Не физически? Но я ведь чувствовала покалывание, помню, как направила энергию на больное место – я уверена в этом.