— Да, сестренка, — растерянным голосом повторяет моя последняя надежда.

— Ну, все, хватит лирики, уберите с рук детей метки, — приказывает тем временем Ферер и добавляет уже нам с Настасьей: — У вас время до рассвета.

Боль в запястье проходит, будто и не было ее, но голос генерала все ещё резонирует в голове. Он не опускался до прямых угроз, но то, что девочки где-то рядом с Ферером и есть угроза. Смотрю на Настасью взглядом полным ненависти. Даже если ее брат там, откуда он у них? Она ведь знала, что они в плену, но ничего до последнего мне не говорила! Как же так?! Она же отослала письмо! А может это письмо совсем не спасало наших односельчан? Может она, Настасья, и сдала их Фереру? У меня нет слов, какими можно назвать ее, и гнева не хватает, дабы убить на месте.

— Предательница, — самое мягкое определение, которое могу ей дать, но магесса принимает его стойко, с каменным лицом.

— Держи! — вручает мне что-то, завернутое в белый платок.

Только сжав по инерции рукоятку с металлической ручкой, понимаю, что это нож или кинжал. Ткань сползает с острия, какой-то странной он формы, похожий на те, что были у ночной гостьи, и тут я замечаю на толстом лезвии руны.

— Что это?

— Оружие, которое может их ранить.

Настасья разворачивается и идет в сторону толпы, мне ничего не остается, как спрятать нож в карман и следовать за ней. Мне показалось, что сквозь толпу мы пробирались целую вечность, когда, наконец, останавливаемся у самой сцены. Что это, театральная постановка? На сцене нет актеров, лишь тени, которые рисуют историю на белом полотне. Те, кого мы ищем, находятся чуть в стороне: в заснеженной крытой беседке, украшенной еловыми ветками, сидят на искусных креслах и смотрят представление. Сидят, но отнюдь не одни, рядом с ними куча охраны, какие-то роскошно одетые ледвижские семьи, такая толпа, что затеряться не будет проблем. Мы двинулись в ту сторону, но сразу остановились: перед беседкой куча стражи, они здесь, чтобы защитить своего повелителя и так просто не пропустят.

— Нам не попасть туда, — шепчу растерянно Настасье на ухо.

— Тебе нужно попасть туда, — с нажимом на первое слово поправляет магесса и отходит от меня в сторону.

Она показывает ладонь одному из стражников, что-то шепнув перед этим, и тот ее пропускает. Мне кажется, или на ее ладони был свежий порез? Это что пропуск такой? Ну, так у меня тоже ес… Где он? Размотала повязку и смотрю на абсолютно нормальную ладонь. Ни одного пореза, вообще ни одного! Это что за мистика? Или это Айгуль какой-то водичкой заколдованной смочила руку? Чёрт, мне же теперь не попасть, как Настасья! Если руку сейчас пораню, они сразу поймут, что это обманка. Ну, и что мне делать?

А где вообще монстр? Что-то его в беседке не видно, и той змеи тоже не видно. Они, что ли, опять за старое? Сейчас, наверное, где-нибудь валяется кровью залитый и подыхает, тварь наглая! А мне тут его, между прочим, убить надо срочно! Пробираюсь сквозь толпу, обходя стражников по кругу. Они даже этот жуткий круг чёрной воды не убрали, все там же стоит, лунный свет отражает. И это в нескольких метрах от беседки! Не боятся, что ли, упасть туда? Большая тень мелькнула на фоне замка, и чисто по длинной шее узнала в ней Наяну. Может она почувствовала, что ее хозяин подыхает, и помчалась его выручать? Странно это как-то, я же убить его должна, а не эта змея подколодная.

Проскальзываю мимо стражи, пользуясь тем, что как раз вносили за сцену часть реквизита. Коленки трясутся, пока крадусь мимо актеров-мужчин в сторону кустов, где совсем недавно видела хвост зловредной твари. Кусты густые, не разглядеть, но монстра найти надо, так что продираюсь сквозь них и едва не врезаюсь в саму Наяну. Кроме нее в кустах никого не оказалось, ну и облом. Оса размером со слона зашипела и, угрожающе выставив язык, заставила попятиться назад. Разворачиваюсь, чтобы убежать, и вижу возле круга чёрной воды три силуэта. Рядом с монстром, о чем-то громко спорящим на своём языке с ночной гостьей, стоит Айгуль с видом перепуганной овечки, опустив глаза в землю. Так, половина дела сделана, я нашла монстра, осталось убить его раньше этой рыжей, что будет, судя по всему, труднее. Меня колотит мелкой дрожью, ноги вообще становятся ватные, пока иду к ним, так судорожно сжимая рукоять ножа в кармане, что костяшки пальцев болят. Сердце бешено колотится в груди, а я натягиваю улыбку, но она больше похожа на оскал. Он первый замечает меня. Без понятия, как заметила это, все же он в броне, и должно быть непонятно, куда он смотрит. Кстати, как мне его убить, когда он во всей этой амуниции? Что мне делать?

— Какого чёрта она все ещё жива? — спрашиваю у монстра, обмениваясь со змеей взглядом.

Ночная гостья что-то прошипела, явно с требовательным контекстом. Монстр на нее нарычал, вероятно, чтобы отвязалась.

— Что ты здесь делаешь? — рявкнул он на меня. — Ты должна быть…

— И где должна быть твоя первая жена, как не рядом с тобой и второй женой? Айгуль же такая лапочка, страшно ее оставлять со змеей подколодной и монстром озабоченным.

Серенькие почему-то сразу перевели взгляд на молчаливую Айгуль, та еще больше впилась в землю взглядом, так что пришлось заслонить ее от них. Змея что-то громко и властно прошипела, но монстр ее проигнорировал. Кожа на лице чешется, чувствую, что он смотрит исключительно на меня.

— А что по-нашему она не разговаривает? Язык мешает? — слегка улыбаюсь, а за спиной машу Айгуль, чтобы уходила.

Усала, или как там ее, сделала шаг ко мне, как-то угрожающе коснувшись своего пояса, монстр остановил ее, всего лишь повернув свою голову в шлеме в ее сторону. Ночная гостья продолжила причитать, показывая то на меня, то на Айгуль за моей спиной. Похоже, недовольна, что место первой и второй жены уже занято. Интересно, что она там шипит-то?

— Может, руку мне дашь, а то мне тоже интересно, что она там говорит? — шмыгаю носом, сделав к монстру шаг.

Змея замолкает на полуслове, и удивленно выпучивает глаза, словно я не пойми о какой непристойности попросила. Хоть бы перчатку снял, и то убивать его стало бы легче. Кажется, монстр как-то обреченно вздохнул и произнес только одну фразу, смотря на меня.

— Нари