В тот момент Мэтью с трудом удержался, чтобы не расстрелять всю четверку. Они находятся дьявол знает где, а этих костоломов больше всего волнует то, как их называют.

«Спокойно, Мэт, — сказал тогда себе штаб-сержант. — У ребят просто стресс. И у тебя стресс. Если начнется стрельба — будет только хуже. Хотят, чтобы мы называли их рейнджерами — да бога ради! Но ты не расслабляйся, Мэт. Думай, думай! Случайно ли Сплинтер светанул передо мной своим планшетом? И что бы я сделал, оказавшись в другом мире? А может быть все это просто одна большая гребанная подстава? Может какому-то хрену из Пентагона пришло в голову провести эксперимент над взводом штаб-сержанта Мэтью Ричмонда?».

Камеры найти не удалось. Небо по умолчанию поддельным быть не могло, ну и тридцать шесть человек одновременно сойти с ума не могут. Неужели действительно, мать его за ногу, параллельный мир?!

Штаб-сержант сделал единственное, что мог в данной ситуации — загрузил бойцов работой по самое не могу. Так, чтобы ни секунды не было подумать о происходящем. И танкисты и коммандос, ой, простите, рейнджеры! с каким-то облегчением приняли правила игры и принялись выполнять приказы. Ведь есть старший. И он, видимо, знает, что делает.

Полчаса ушло на снятие пломб и диагностику вооружения. Полтора часа ушло на починку электроники. Час — на налаживание связи. И то, её удалось наладить исключительно между хамви и танками. GPS, спутниковая, сотовая связь — не работало ни-че-го. Еще три часа ушло на мелкий ремонт джипов и прочистку машин от налетевшего во все щели песка.

Вояки были не дураки и прекрасно понимали, что без военной техники они обречены.

А потом солнце начало вставать и Мэтью принял решение продолжать движение на север. Там должна была находится база Кэмп-Пэтриот, и если она на месте — значит они словили массовый глюк, ну, а если нет, то… дальше будет видно.

Можно сказать Мэтью и его взводу повезло. Спустя каких-то два часа на горизонте показалась база. Вот только это был далеко не Пэтриот, да и назвать базой челюсть, валяющуюся на песке мог только конченный оптимист.

Он бы сто раз подумал идти туда или нет, и скорей всего обогнул бы это место по широкой дуге, но доклад Хосе, который последние два часа не выпускал бинокль из рук, в корне изменил его решение:

— Сэр, похоже эта… стена окружает оазис.

Оазис — это еда и вода. А с едой и водой у них были серьезные напряги. Что делать было решительно непонятно, поэтому Мэтью решил делать то, что он умел лучше всего на свете: выживать.

Наладить диалог с обитателями зубного города с ходу не вышло — местные просто не шли на контакт, поэтому штаб-сержант решил действовать решительно.

Предупредительная очередь в небо должна была показать серьезность армии США, а танк Гостингса, при поддержке двух хамви, занять ворота. Вот только план захвата пошел не по плану.

Сначала они потеряли танк — песок ударил в бок Абрамса с такой силой, что его аж откинуло в сторону и за какие-то пару секунд засосало под землю. Хаммеры рейнжеров, видя такой колленкор, дружно прыснули врассыпную, полосуя из пулемета этот дьявольский песок. А потом…

Потом были песчаные големы. Песчаные, мать их, големы! Прямо как в гребанном человеке-пауке!

Пришлось откатываться в сторону и кружить вокруг оазиса, в надежде найти дырку в зубах — ну то есть брешь в обороне. Песчаные големы так и лезли, но успешно рассеивались после коротких пулеметных очередей. Еще бы рейнджеры поэкономней расходовали боеприпасы… но у этих ребят явно была аллергия на словосочетание: «экономия патронов»…

А потом прямо между ими и стеной появился какой-то тип в плаще, превратившийся в следующую секунду в здоровенный зеленый валун. С перепугу шмальнув из главного калибра по этой непонятной хреновине, Мэтью принял решение продолжить разведку.

Честно говоря, он не был уверен, что действительно видел на месте валуна человека… Ну да плевать.

Объехав оазис и обнаружив еще одни ворота, на этот раз закрытые, Мэтью приказал вернуться назад — к первому проходу. Не зря же он был открыт? Может помеха какая или еще что?

Вернувшись назад он с удивлением увидел, как недавний тип — значит все-таки не показалось — неведомым образом вытаскивает танк из песка. Не касаясь его.

Кто-то из рейнджеров не выдержал и выпустил длинную очередь по аборигену. Но тот неожиданно ловко прикрылся танком. Прикрылся танком!!! И свалил в крепость, под защиту упавшей сверху решетки.

Такое спускать было нельзя и Мэтью приказал вынести драгоценными снарядами к основному калибру эту решетку. Вторым, тем более своим, танком он рисковать не собирался, планируя отправить на прорыв три хамера с рейнджерами. Вот только сначала решетка оказалась удивительно устойчива, выдержав целых три выстрела из 120 миллиметровой пушки, а потом стрелять как-то резко расхотелось.

От оазиса в их сторону шли шестеро. Двое местных — тот самый странный тип, какой-то мальчуган и… его парни. И если ноги его танкистов слегка заплетались, то эти двое шли уверенно. Вот только все равно было в их фигурах что-то неестественное.

— Хосе?

— Такое ощущение, будто воздух перед ними дрожит…

Мэтью так и хотелось зло рявкнуть: «Это пустыня, дуболом! Здесь везде воздух дрожит!» Но вот ведь в чем дело — он сам видел это дрожание воздуха. Будто это была какая-то… магия.

А неизвестные тем временем приближались все ближе, пока, наконец, не остановились в десятке метров от его взвода.

— Let’s talk? — предложил плащ со смутно знакомым жутким акцентом. (/Поговорим?)/

Сказал вроде негромко, но Мэтью все было слышно также хорошо, будто странный гражданский в плаще стоял в нескольких метрах.

«Поговорить хочешь, засранец? — подумал про себя штаб-сержант, спрыгивая с танка и поправляя кобуру со стареньким, но надежным Сойером. — Ну давай поговорим…».

*Пустыня. Алексей*

— Let’s talk? — предложил Алексей, остановившись в двадцати шагах от военных.

(Поговорим?)

Рядом стоял Васёк, держа в руках легкий арбалет. По совету Алексея он не стал светить трофеи и сейчас играл роль недалекого местного аборигена из каких-нибудь Средних веков.

Танкисты, все кроме командира переодеты в холщовые штаны и просторные рубахи, уже практически пришли в себя и недоуменно переглядывались, пытаясь понять, как же так случилось, что они добровольно разделись практически догола.

— Staff Sergeant, Matthew Richmond, — спрыгнувший с танка коренастый американец не стал разводить политесы и с ходу взял быка за рога. — What happened with my people?

(Штаб-сержант Мэтью Ричмонд. … Что случилось с моими людьми?)

Но Алексей не спешил отвечать, внимательно всматриваясь в американца. Чем-то стоящий перед ним мужчина был похож на Андрея Николаевича. И пусть сейчас Николаич находился где-то под Бастионом, штурмуя Бункерк, но чувство родства, мгновенно вспыхнувшее при виде этого сержанта, не желало никуда уходить. Да и может ли быть человек с таким тяжелым взглядом сержантом?