«А всем сим мог бы я и всю историю сего года кончить, если б не оставалось мне еще одного, чем я вам, любезный приятель, должен, а именно то, чтоб сообщить вам известие и о конце той славной нашей Семилетней войны, о которой в предследовавших моих письмах говорил я так много, и которая в течение сего года получила совершенное уже свое окончание. О сей войне хотя, по удалении своем в деревню, и не имел я почти и слухов, но как не сомневаюсь я, что [вы] любопытны знать и слышать, чем странная война сия кончилась, то расскажу вам все, что мне впоследствии времени сделалось о том известно, и чрез то усовершенствовать сколько-нибудь мое об ней повествование» (письмо 109)[751].

Настойчивость, с которой Болотов стремился к осуществлению своего плана, позволяет задаться вопросом: зачем вообще этот очерк понадобился автору мемуаров? На примере раннего варианта текста воспоминаний хорошо видно, что Болотов мог избежать изложения общего хода военных событий, в которых сам не принимал участия, в автобиографическом сочинении. Характерным, на наш взгляд, является место из «Приключений Андрея Болотова», в котором он впервые упоминает о войне в связи с подготовкой к ней русской армии, в том числе расположенного в Лифляндии Архангелогородского полка: «Загорающаяся уже около сего времени в Европе по причине война. Велено было укомплектовать всю армию и все полки рекрутами». Над зачеркнутым словом дана надстрочная вставка: «и в рассуждении, [что] наше Государство Англия просила у нас вспоможения, которое ей было обещано»[752]. На этом рассуждения о причинах Семилетней войны в раннем варианте мемуаров заканчиваются.

Болотов, безусловно, понимал востребованность русской истории Семилетней войны. Показательно, что, обрушившись с критикой на опубликованные в 1790 г. «Похождения некоторого россиянина» П. З. Хомякова[753], он отметил: «…если б не утаены были имена, то могла б относиться более к историческим или паче биографическим книгам, буде она такового названия достойна быть может»[754]. К началу 1790‐х гг. Болотов был довольно активно публиковавшимся автором, и хотя его напечатанные сочинения относились по преимуществу не к «историческому» жанру, он имел неплохое представление об отдельных образцах современной европейской исторической литературы[755], обладал возможностями для публикации подобных произведений[756], у него был и некоторый опыт сочинительства такого рода[757]. Отдельно следует отметить такой характерный для Болотова вид писательской деятельности, как составление сборников примечательных известий и выписок из иностранных газет и журналов, который он начал практиковать еще в период своего пребывания за границей и к которому затем постоянно обращался на протяжении всей своей жизни[758]. Очевидно, что очерк истории Семилетней войны даже в виде «краткого описания важнейших происшествий» существенно отличался по масштабу от этих опусов, что, скорее всего, было сдерживающим фактором для Болотова, никогда не относившего себя к числу «исторических» писателей.

Изначально поместив свой очерк внутри мемуаров, Болотов не предназначал его для широкого круга читателей и не помышлял о публикации этого текста. Основными читателями мемуаров на рубеже 1780–1790‐х гг. были дети мемуариста (что отразилось и на общем названии воспоминаний – «Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков»), в особенности сын Павел (1771−1850), с которым отец часто занимался совместным чтением и творческой деятельностью.

То, что именно Павлу Андреевичу в первую очередь предназначался очерк истории Семилетней войны (по крайней мере, на первом этапе его написания), можно заключить также из известий еще об одном историческом сочинении А. Т. Болотова. Согласно мемуарам, начавшаяся в 1788 г. Русско-шведская война немедленно привлекла внимание Андрея Тимофеевича и побудила его к работе над «Историей Шведской войны», первая часть которой была закончена уже осенью того же года[759]. О характере этого несохранившегося сочинения можно судить по тому, что сам Болотов называет его «моими переводами о Шведской войне»[760]. Очевидно, что мы имеем здесь дело с очерком, составленным главным образом на основе переводов из иностранных газет и журналов. По-видимому, на первой части это сочинение (как и сама Русско-шведская война) не остановилось, и в дальнейшем к этой работе был привлечен Павел. Об этом свидетельствует сохранившийся сборник газетных выписок о военных событиях, сделанных Павлом Андреевичем в 1789 г.[761] Интересно также, что, несмотря на упоминание в мемуарах этого сочинения (в том числе указывается, что оно «и поныне хранится в целости в библиотеке моей в манускрипте»[762]), в подробном перечне трудов А. Т. Болотова, составленном им в 1821 г. для «Автобиографии»[763], оно отсутствует. Возможно, именно из‐за участия сына Болотов-старший не считал его вполне своим. Как бы то ни было, очерк истории Семилетней войны, первый этап работы над которым пришелся на 1789−1790 гг., представлял собой очень похожее по типу сочинение и мог восприниматься как пример и даже образец для подражания, что и стало одной из причин его появления в мемуарах. В октябре 1789 г. Павел уехал на гвардейскую службу в Петербург. В условиях продолжавшейся Шведской войны опыт войны Прусской приобретал особую актуальность, что, по-видимому, и побудило Андрея Тимофеевича не ограничиваться изложением военных событий, свидетелем которых он был лично, но и предпринять написание полномасштабного очерка истории Семилетней войны.

Дидактическая направленность очерка – необходимость для молодого офицера знать контекст современных военно-политических событий – подчеркивается характерным эпизодом мемуаров, относящимся ко времени пребывания Болотова на нижней Висле весной 1758 г. Мемуарист акцентирует внимание читателя на разочаровании, которое постигло его при неудачной попытке увлечь офицеров своего полка чтением сделанных им переводов данцигского «исторического журнала». Сослуживцы «спешили охотнее к приятнейшим для себя упражнениям, то есть к игранию в карты, распиванию пуншей, к лазуканью за крестьянскими девками и служанками, в чем наиболее тогда все господа наши офицеры упражнялись и в чем наилучшее для себя находили препровождение времени»[764]. Вывод, к которому пришел Болотов, весьма примечателен: «Не стоите же вы, государи мои! того, чтоб для вас столь много трудиться и работать, а оставайтесь вы лучше при своих дурацких упражнениях, а мне не лучше ли перестать для вас дурачиться и просиживать целые дни и вечера для удовольствия мнимого вашего любопытства, которого в вас никогда не важивалось»[765]. Очерк истории Семилетней войны, как и все мемуары Болотова, предназначались для удовлетворения истинного любопытства читателя.

В 1790 г. и Русско-шведская война, и военная служба П. А. Болотова закончились, а вскоре после этого наступил и длительный перерыв в работе над мемуарами. Однако к этому времени общий замысел