* * *

В 1806 г. в Великобританию был послан в качестве поверенного в делах барон (впоследствии граф) Павел Александрович Строганов. Один из самых ярких и талантливых сподвижников молодого императора Александра I, он отличился во всех областях порученной ему деятельности, будь это реформирование государственного устройства, дипломатическая деятельность или военная карьера. В молодости Строганов находился под влиянием своего наставника Жильбера Ромма, который, вернувшись во Францию во время революции и получив власть, из скромного гувернера превратился в деспота и кровопийцу: тысячи людей погибли от его приговоров, которые он считал вполне справедливыми. О таком революционере, как Ромм, и было сказано:

Строганов принимал настолько активное участие в событиях Великой французской революции, что Екатерина была вынуждена приказать ему немедленно покинуть Францию и вернуться в Россию.

Он был инициатором создания «негласного комитета», состоявшего из наиболее приближенных к императору молодых людей, и самым решительным и пылким членом его, ратовавшим за освобождение крестьян, распространение образования, преобразование государственного управления. После прекращения действий комитета он некоторое время работал в министерстве внутренних дел, но с появлением совершенно других лиц в окружении императора Строганов все более и более отходил от прежней деятельности, не лишаясь, однако, доверия Александра I.

Целью его поездки в Лондон в мае 1806 г. были переговоры с британским кабинетом о сближении позиций двух стран с целью противодействия Наполеону. Строганов прислал Александру рапорт, где, по словам биографа, «изложенные в этом рапорте мысли, в высшей степени здравые и как нельзя лучше отвечавшие тогдашнему международному положению дел, рисуют дипломатические способности Строганова с самой лучшей стороны», но новые лица в окружении императора не способствовали его миссии, и Строганов был вынужден вернуться в Петербург. О нем так отзывался С. Р. Воронцов: «Кроме прекрасного характера, он отличался возвышенностью души, весьма редкою в людях, которые живут при дворе и близки по делам к самому Государю. Надо иметь очень твердые начала и особенную душевную крепость, чтобы противустоять дурным примерам, заразе честолюбия, ненасытности в искании власти, богатства, чинов, суетных отличий и всего того, чем так услаждаются министры и фавориты… Граф же Строганов, державшийся начал более возвышенных и имея душу более крепкую и благородную, будет всегда памятен людям, которые его знали и которым горестно видеть, как мало остается у нас людей с твердой волей». П. А. Строганов пробыл на посту посла всего полгода: назначенный 10 мая 1806 г., он покинул этот пост 7 декабря того же года.

После Строганова в Лондоне представителем русского двора с 7 декабря 1806 г. по 2 февраля 1808 г. был карьерный дипломат Максим Максимович Алопеус (1748–1822), состоявший многие годы посланником при прусском дворе, так что его даже обвиняли в пристрастии к Пруссии и забвении русских интересов. Алопеуса отправили в Лондон с чрезвычайным поручением побудить Великобританию к более деятельному участию в войне с Наполеоном, но после заключения Тильзитского мира с присоединением России к враждебной Англии континентальной системе ему было приказано немедленно оставить Лондон вместе со всем посольством, и дипломатические отношения прервались до 1812 г.

С 1812 г. послом Российской империи в Лондоне назначили графа Христофора Андреевича Ливена, 38-летнего генерала, пробывшего там очень долгий срок для послов – двадцать два года.

Он происходил из древнего прибалтийского рода, происходившего от главы племени ливов, принявшего в конце XII в. христианство. Его потомки получили от шведских королей титул барона, а в России стали князьями. Христофора Ливена записали в армию пяти лет, со временем он стал флигель-адъютантом Павла I, участвовал в войнах с Наполеоном, и в том числе в кровопролитной битве при Аустерлице, в 1808 г. был зачислен в министерство иностранных дел, а с 1812 г. назначен послом в Великобританию.

Его женой была сестра небезызвестного Александра Христофоровича Бенкендорфа, главы III отделения и шефа жандармов при Николае I, Доротея (Дарья) Христофоровна. Еще до выпуска из Смольного института она была пожалована фрейлиной, а после окончания его императрица Мария Федоровна выдала ее замуж за Х. А. Ливена. После назначения его послом в Великобритании Дарья Христофоровна открыла в Лондоне политический салон. По словам ее биографа, «княгиня Ливен в молодости не была красива, но, высокого роста, прямая и худая, со слишком длинной шеей, она имела гордую осанку и, по словам современников, обладала какой-то невыразимой прелестью, отражавшеюся в ее огненных черных глазах. При большом уме, она не отличалась ни образованностью, ни начитанностью, но владела в совершенстве пером. Расчетливая и эгоистичная, с характером прямым и правдивым, она отличалась постоянством своих привязанностей и соединяла с отсутствием настоящей сердечности большую чувствительность».

Баронесса, по словам биографа, благодаря «большому уму, какой-то невыразимой привлекательности, несмотря на малую образованность и начитанность, создала себе репутацию, может быть, недостаточно обоснованную, влиятельной особы в делах политических»[207]. Здание русского посольства было местом, где собирались все крупные политические деятели Великобритании, ее салон был «очагом руссофильства» в Великобритании. Она знала всех в свете, со всеми поддерживала дружеские отношения и ко всем, включая короля, имела доступ. Все это использовалось для создания благоприятного для России общественного мнения. Но она не только формулировала общественное мнение, но и непосредственно вмешивалась во внутреннюю борьбу партий, назначение министров, в ход дипломатических переговоров, и более того, она могла вмешиваться во внутренние дела Британии, исходя из личных симпатий или антипатий.

Судя по отзывам и письмам современников, английским политикам приходилось считаться с madam Lieven, с которой считались больше, чем с ее мужем. Именно она, а не посол, многом влияла на выработку русской политики, и некоторые политики, такие, например, как герцог Веллингтон, вообще предпочитали сноситься с петербургским двором не через русское посольство.

В 1834 г. Х. А. Ливена отозвали из Лондона и назначили воспитателем наследника Александра Николаевича. С ним в Петербург переехала и его жена, но после жизни, проведенной в центре мировой политики, «она тосковала по Лондону и в великолепном Царскосельском дворце чувствовала себя отдаленною от Европы»[208].

Брак ее поддерживался лишь наружно, и особенно после того, как она интимно сошлась с известным австрийским дипломатом и государственным деятелем Меттернихом. Она уехала из России и обосновалась в Париже, а после кончины ее мужа в 1838 г. почувствовала себя совсем свободной и опять открыла политический салон, но теперь уже в Париже, пользуясь до конца жизни дружбой с крупным политическим деятелем Франции и историком Франсуа Гизо: «…она питала какой-то болезненный, неопределенный страх к скуке; жизнь на виду у всех и постоянное общение с умными и интересными людьми сделались для нее существенною потребностью и научили ее глубокому знанию человеческого сердца. Этими ее качествами и недостатками одинаково объясняется ее успех среди самых выдающихся государственных людей ее времени; честолюбивая и не лишенная большой доли снобизма, она дорожила этими успехами более всего и им же всего более обязана была своею известностью»[209].