После подписания, рукопожатия и знакомства с другими людьми на оружейном складе Холлиса пригласили по-дружески пообщаться с молодежью. Майк провозгласил его почетным дядей своего трехлетнего сына и представил Джейси, своей жене, которая выглядела так же странно, как и ее муж. Все разбились на семейные группы, каждая из которых попыталась построить башню из пастилы и сырых спагетти.

Он сконструировал затейливое основание, используя макароны и пастилу наподобие элементов игрушечного набора «Тинкертойз». Пока их малыш ел «Чириоз» и криком требовал пастилу, Майк и Джейси тщательно ломали спагетти на части такой длины, какая требовалась Холлису. Он придумал складывать по пять хрупких стержней, чтобы вместе они были крепче. Он не зря проработал все лето в строительной фирме «Уинкс Констракшн», связывая арматуру. Их башня получилась самой высокой из всех и стояла твердо, не покачиваясь. Сержант Вердж Андерсон выбрал их башню как наиболее достойную и в финале указал на нее другим семейным группам. Он отметил усиленную конструкцию, каркас, симметрию и точность сборки. Майк представил Холлиса, воздал ему должное, и все зааплодировали. По словам сержанта Андерсона, Холлис имел все данные, чтобы стать сапером, если выберет эту стезю, или еще кем-нибудь, если захочет: страна нуждалась в нем, а его присутствие делало честь дружной семье Национальной гвардии Северной Дакоты — людям, работающим вместе, чтобы обеспечить безопасность соотечественников.

Холлис отправился домой с графиком учений, графиком выплат денежного довольствия, графиком приобретения униформы и материалов для учебы, графиком на каждый шаг его становления членом Национальной гвардии. По дороге он думал о Ландро, который однажды сказал ему, что к армии легко привыкнуть, — это казалось таким естественным для того, кто учился в школе-интернате. Он вспоминал о давних временах, когда еще до смерти Дасти охотился вместе с Ландро, о том, как осторожен был Ландро, обучая его. Ландро рассказал ему, как во время начальной подготовки их инструктор приказал выйти вперед ребятам с Запада, сельским парням из Вайоминга, Монтаны, Северной и Южной Дакоты. Он отвел их в сторону, желая поработать с ними персонально, потому что знал: они станут его лучшими стрелками. Ландро утверждал, что дед начал учить его охотиться так рано, что все навыки вспомнились сами собой. Ландро не стрелял по врагам во время «Бури в пустыне» — он работал в санитарном подразделении, вел медицинскую документацию, проводил рутинные проверки, обрабатывал неглубокие раны и вообще заботился о здоровье военнослужащих. Холлис был уверен, что ему тоже никогда не придется стрелять в людей. Он станет делать нечто противоположное. Будет спасать жизни. В кризисной ситуации Холлис будет знать, что делать, и окажется тем, на кого можно положиться. Смутно он понимал, впрочем, что спасение людей может оказаться столь же опасным и в штатной обстановке.

Войдя в дом, Холлис почувствовал запах кролика, жаренного с луком и беконом. Он втянул в себя аромат горящего шалфея и увидел, что Сноу и Джозетт окуривают друг дружку по особой загадочной причине. Эммалайн обняла его тонкими руками. Кучи ударил его, а потом ударил сильнее, когда он не отреагировал. Холлис почувствовал, как его сердце наполнилось любовью, а потому он в шутку провел против Кучи удушающий прием. Лароуз завопил:

— Только не здесь! Разве не видите, я делаю хоган![184]

Он вклеивал кусочки цветной бумаги в рамку из обувной коробки. Диорама под названием «жилища американских индейцев» предназначалась для офиса Эммалайн.

Джозетт перестала гнать на себя дым ладошками и посмотрела через его плечо, наклоняя голову так и эдак.

— Не забудь добавить туда кактус.

— Нет, — возразила Сноу. — Овцу. И трейлер с надписью «ФЕМА»[185].

— Плюс волейбол, — вставила Джозетт. — Эти девчонки навахо — полная жесть.

— Сногсшибательные девчонки эти навахо, — подтвердила Сноу. — Думаю, теперь они живут в очень миленьких новых загородных домах. В глухих переулках и со спринклерными системами.

— Спринклерными системами?

Джозетт выглядела возмущенной.

— Ты не права. Они не стали бы за так разбазаривать воду.

— Черт побери! Финикс[186] крадет их воду! Я читала об этом! Проложили большие трубы и откачивают воду у индейцев навахо! Лароуз, ты можешь использовать соломинки для питья!

Лароуз посмотрел на Холлиса и произнес:

— Брат, не прогонишь ли их отсюда?

* * *

Лароуз обжился в семье Равичей в пещере, устроенной в глубине сиреневого куста. Мэгги проскользнула в их зеленое тенистое убежище и села рядом с ним. Они выложили его сухой травой, словно гнездо.

— Мне нужно тебе кое-что сказать, — проговорила Мэгги.

Лароуз запасся двумя порциями замороженного фруктового льда на палочке и отдал Мэгги одну, хотя той не нравился банановый вкус.

— Как получается так, что всегда остаются именно эти?

— Потому что ты их не любишь.

— Да, они отвратительны, — вздохнула Мэгги.

Она лизнула мороженое, пахнущее искусственным ароматизатором, и взглянула на Лароуза. Его ресницы были настолько длинными и густыми, что отбрасывали тени на щеки. Но он не был красавчиком — мешал слишком большой нос.

— Я бы на все пошла, лишь бы заполучить такие ресницы.

— Джозетт и Сноу говорят то же самое. Почему бы тебе не выщипать их и не наклеить себе на глаза? Я бы не возражал.

— Спасибо, — сказала Мэгги. — Но понимаешь, мама пыталась покончить с собой.

Лароуз откусил большой кусок бананового льда, и холодная боль вонзилась ему между глаз. Мэгги положила руку на его колено и произнесла, глядя ему в лицо:

— Мама стояла на стуле в сарае с веревкой на шее. Она собиралась повеситься.

Лароуз нахмурился, разглядывая свои кроссовки. Он откусил кусочек поменьше, а затем доел остальное, закрыв глаза, когда боль снова впилась в лоб. Он положил палочку от мороженого в аккуратную кучку таких же, которые припасал, чтобы построить форт для своих фигурок. Мэгги добавила свою палочку в его кучку.

— Можешь мне помочь?

Слезы появились в глазах Мэгги, но она их сморгнула. Она согнула ноги и обняла колени. Ее голова опустилась, и пряди волос свесились на лицо.

— Я знаю, что делать, — сказал он, хотя на самом деле понятия не имел, как поступить.

Мэгги оперлась на землю рукой, потянувшись к руке Лароуза. Спустя какое-то время он сунул руку в карман, вынул гладкий серый камешек и положил его на ладонь Мэгги.