Тихом океане), эти изображения служат дополнительным основанием для предположения о том, что в таком захоронении волшебным образом заключался весь мир.

В конечном счете вокруг этих гробов устанавливали деревянную раму, вмурованную в склеп. Этот загробный мир, полностью напоминающий дом усопшего, разделялся на четыре помещения для хранения похоронных предметов, предназначенных для обеспечения уютного его пребывания здесь. Северная похоронная камера напоминала внутреннюю комнату дома: с гардинами, циновками, сосудами для пищи и напитков, спальной мебелью, разрисованной ширмой и статуэтками наряженных в костюмы музыкантов и домашней прислуги. В остальных помещениях находились запасы домашней утвари и провизии, наряду с многочисленными статуэтками в виде домашней прислуги. Такой образец, когда внешний вид напоминал по виду дом покойника, а внутренние его изображения говорили о том, что склеп представлял собой всю вселенную в миниатюре, превратился в модное явление погребального искусства в период правления династии Хань.

Пологи, наподобие тех, что удалось обнаружить в Мавандуе, пусть даже попроще, попадались в нескольких вскрытых склепах времен династии Хань. Снабженная соответствующей меткой резьба на гробе, найденном в Гуйтоушане, состоит из изображений ворот Небес, Фуси и Нюйва, животных четырех сторон света, солнца и луны, многочисленных бессмертных созданий и точных копий зданий, таких как Великий амбар. Возвращение на крышки гроба фигурок Фуси и Нюйва, держащих над головой Солнце и Луну, к тому же представляется уменьшенным вариантом изображения вселенной, найденной в Мавандуе, состоящим из трех сфер Небес, человека и Земли, соединенных переплетенными телами этих богинь с телами змей (рис. 21). Небесная сфера здесь обозначена Солнцем и Луной, человеческий мир – верхней половиной тела человека божественных созданий и Земля – их нижней змеиной половиной тела. На потолках и стенах склепа нанесены изображения Солнца и Луны, созвездий, символов животных четырех четвертей целого, духов ветра и дождя, Царицы-Матери Запада и бессмертных существ. На многих предметах, оставленных в склепах, таких как бронзовые «денежные деревья», также появляются изображения Царицы-Матери Запада и ее бессмертного двора. Эти изображения могут служить указанием на то, что одно только домашнее хозяйство само по себе не могло обеспечивать полноценное существование покойного, удовлетворить которого можно было только всей полнотой мира. Они к тому же служили ему путеводителями во время путешествия во вселенной33.

Рис. 21. Сплетенные тела богинь Фуси и Нюйва, поддерживающих Солнце и Луну

В преисподней служили свои собственные чиновники. Для бюрократии потустороннего мира на свинцовых дощечках чеканили сведения о прижизненных сделках обитателя склепа с указанием их размеров, дат приобретения, покупной цены и свидетелей. Бюрократия потустороннего мира состояла из императора Небес, директора продолжительности жизни, князя Холмов, общинного начальника ворот склепа, сотрудников преисподней с окладом в две тысячи пикулей зерна и самых многочисленных воинов при склепах. В древних текстах говорится, что любые предметы, закопанные на прилегающем к склепу участке, в потустороннем мире переходят в собственность обитателя этого склепа, а души всех покойников, похороненные там, становятся его рабами. В остальных трактатах, посвященных предохранению захоронений, упоминается Желтый император или его наместник, стоящий во главе армий духов, способных отразить вторжения демонов. Авторы некоторых древних текстов утверждают, будто чиновники преисподней тщательно следят за отсчетом продолжительности жизни, а также следят за тем, чтобы человека не призвали из жизни прежде срока или вместо другого человека под тем же самым именем. Одну повесть о случае бюрократической путаницы и последующем возвращении в мир живых жертвы ошибки обнаружили в склепе времен династии Цинь. И такого рода рассказы в дальнейшем обратились в литературный жанр, просуществовавший на протяжении веков после династии Хань34.

Притом что во времена династии Хань главным местом поклонения стал склеп предка, храмовые пожертвования предкам представители влиятельных родов приносили до конца этой династии. В документальных памятниках династии Хань и монографии Сыма Бяо, составленной в III веке н. э. и посвященной ритуалу, описываются два родовых храма в Лояне и жертвоприношения, приносившиеся там. В эти храмы прибывали китайские императоры во время их восшествия на престол, здесь проводилось обсуждение заказа на мемориальные доски, а в летописях находим описание музыки и танцев, исполненных здесь же. Молитвы, вознесенные там, когда столицу в принудительном порядке вернули в Чанъань в 190 году н. э., сохранились в избранных произведениях Цай Юна (133—192)35.

В сохранившихся фрагментах руководства по управлению поместьем и крупным домашним хозяйством под названием «Ежемесячные распоряжения для четырех категорий народа» (Сы минь юэ лин), написанного Цуй Ши, указывается, что великие семьи во II веке продолжали нести подношения в родовые храмы, а также к захоронениям предков: «В день [новогоднего] подношения они брали с собой вино, чтобы вызвать на землю духов всех происхождений. Потом все члены семьи, как благородного, так и простого происхождения, без деления на молодых или старых, выстраивались перед своими предками по возрасту». Такая очередь расширенного рода перед лицом всех своих предков могла поместиться только лишь в годовом храме, где находились мемориальные таблички, расположенные в соответствующем порядке. Как и жертвоприношения в императорских храмах, клановые пожертвования приносились через определенные промежутки времени на протяжении всего года. В нескольких местах этого текста указывается, что пожертвования у склепов должны приноситься на следующий день после подношений в храме, то есть указывается на ритуальный приоритет последнего. В отличие от подношений перечисленными здесь погребальными ритуалами к тому же предусматриваются пожертвования тем, кто не связан кровными узами36.

Привязанность храмовых подношений к пожертвованиям склепам с ритуальным приоритетом для первых тоже упоминается в повести Сыма Бяо, посвященной императорским пожертвованиям в конце правления династии Восточная Хань. В данном тексте III века отмечается, что второй император династии Восточная Хань создал такой прецедент, что император не должен возводить мавзолей на месте своего захоронения. Ему достаточно просто поместить табличку в храме основателя своей династии. Погребальные подношения тем самым полагались только лишь избранным женщинам и императорам, которые умерли, не достигнув совершеннолетия, и по этой причине их нельзя было хоронить в родовом храме. Цай Юн в своем труде Ду-дуань делает такую вот оговорку: «Несовершеннолетних императоров, скончавшихся до наступления совершеннолетия, хоронить в храмах не допускалось». Сыма Бяо добавляет, что такое исключение существовало в силу того, что такие императоры на самом деле народом не правили, а правили их матери в качестве регентш37.

Такой храм оставался самым важным местом поклонения потомков предкам потому, что он считался ключевой площадкой для отправления обряда представителями рода по мужской линии, тогда как склеп оставался местом поклонения частных лиц и семей. Право подношений к сооружениям императорских захоронений резервировалось для женщин и детей, которые не относились к полноправным членам рода, в то время как право храмовых подношений считалось показателем принадлежности к роду и политической власти. Храмовые подношения служили поводом для сбора вместе полноценного рода, к которому относились мужчины по отцовской линии. А вот подношения к сооружению захоронения разрешались представителям общества, связанным с покойными опосредованными узами, включающими политическое руководство, учителей, друзей, деревенских старейшин или дальнюю родню. Такой вторичный статус захоронений предлагался ради организации клановых кладбищ, которые начали появляться при династии Восточная Хань. И они представляли собой территорию всего лишь свободного набора захоронений покойников, не связанных каким-либо общим родственным происхождением38.