Дун Чжуншу и другие китайские грамотеи стремились повлиять на политику двора через толкование примет на основе своего знания истории и классического канона. Поскольку любой знак судьбы нес в себе множество возможных значений, крупнейшие школы их толкования выросли, однако, вокруг фигур таких деятелей, как Цзин Фан и Лю Сян. Историк и поэт Бань Гу, служивший при дворе Восточной Хань, собрал такие противоречивые толкования в виде неудачного синтеза в своей главе, посвященной предзнаменованиям, «Книги династии Хань»13. Если исходить из всего разнообразия прочтений, представляется маловероятным, что попытки применения толкования предзнаменований в качестве инструмента управления политикой когда-либо достигали желаемого результата.

Пророчества, основанные на предзнаменованиях и вычислениях с образованием числовых последовательностей, занимали центральное место в так называемых апокрифических (недостоверных) текстах. Их авторы утверждали, будто смогли разгадать тайный смысл пророчеств, который Конфуций или прочие китайские мудрецы вложили в канонические тексты. Они сначала появились во второй половине I века до н. э., достигли большой популярности при Ван Мане и пользовались непререкаемым авторитетом в период правления династии Восточная Хань. Многие поднимали опасные политические вопросы, такие как вычисления количества лет, в течение которых продлится правление династии Хань, предсказания восхождения на престол нового правителя (Ван Мана) или прогнозы относительно его свержения и восстановление династии Хань. Они также содержали материал по математическим структурам мира, очертанию истории, мифическим действиям и признакам древних мудрецов. Несмотря на ряд запретов, влияние апокрифических книг сохранялось на протяжении веков раскола после крушения династии Хань, когда в них черпались богословские санкции на смену династий.

Общей особенностью, характерной для всех этих точек сообщения с миром духов, считалась потребность в духовном наставнике или знаниях, передающиеся в писаниях. Для жертвоприношений готовили специалистов по соответствующим обрядам; колдуны и магистры эзотерики служили посредниками для людей, желавших общения с духами; и гадание тоже надежнее всего было поручать знатоку этого дела. Пусть даже любой мало-мальски грамотный человек мог свериться с «Книгой перемен», мало кому было дано точно понять ее таинственные догматы. И поэтому тут тоже ценился знаток. Толкование предвестий требовало одновременно досконального знания истории и знакомства с традициями распознавания примет. Практически никто из живших при династии Хань людей не обладал даром преодоления пропасти между этими двумя сферами без посторонней помощи. Однако такую способность можно было приобрести путем специальной тренировки или изучения соответствующих трактатов, и это не потребовало никакой врожденной способности к чудесам.

Поклонение предкам, служившее главным государственным культом в китайских царствах Шан и Чжоу, в период Сражающихся царств сменилось поклонением небесным божествам или идеализированным предметам местности, таким как горы и реки. В этом отразилась потребность тогдашних правителей в обособлении монарха Чжоу, который оставался вершинной фигурой пантеона при поклонении предкам и культом Небес, с одной стороны, и в утверждении своей собственной сакральной природы посредством обожествления полновластных небесных духов или небесных созданий, связанных с их государствами, – с другой14. Тогда же произошло смещение внимания, принадлежавшего храму, где приносились пожертвования усопшим предкам рода человеческого, на уличный алтарь, где пожертвования приносили духам природы и мироздания. Различие между поклонением человеку, выполняемым под крышей храма, и поклонением природным явлениям под открытым небом сохранило свою актуальность в более поздней китайской религии.

В период правления династии Цинь первый китайский император отдавал предпочтение натуральным божествам тем, что продолжал по привычке молиться указывающей истинное направление ди, для которой сооружались наружные алтари, а также внедрил пожертвования в честь фэн и шань на вершинах горы Тай и соседней возвышенности. Сама мысль о принесении таких пожертвований возникла в конце периода Сражающихся царств, когда тогдашние грамотеи предположили, будто их исполняли все правители, сумевшие установить «великий покой» во всем мире. Слово фэн означало «жалованная грамота», и в источниках династии Хань находим указания на то, что такое пожертвование означало заявку на суверенитет над конкретной территорией. В случае с пожертвованием алтарю фэн, принесенным со стороны первого китайского императора, оно означало претензию на мировое владычество.

Порядок такого жертвоприношения, детали которого вполне мог придумать сам император с собственными советниками, предполагал принесение жертвы у подножия священной горы с последующим закапыванием письменного послания всевышнему богу на ее вершине. И до и после такого представления первый китайский император поднимался на вершины остальных гор Восточного Китая, и там он возводил мемориальные колонны с описанием своих свершений. Пожертвование алтарю фэн представляло собой одно из подношений в горах, служащих утверждением суверенитета над его новыми территориями и провозглашением его побед перед богами и людьми. Выполнение обряда жертвоприношения означало учреждение мирового владычества, признанного в сферах обитания смертных людей и вечных духов.

Мастера обрядов, понятных одним только посвященным из царства Ци, где находилась гора Тай, давали всему этому свое собственное толкование. Они так считали, что жертвоприношения служили обретению бессмертия, как у Хуанди (Желтого императора). После принесения своих пожертвований, поднявшись на вершину горы и закопав свою декларацию, первый китайский император (и правитель династии Хань император У, который повторил его жертвоприношение) должен был встретиться с бессмертными созданиями, с которыми он мог подняться в небо, где остался на вечную жизнь. В другом объяснении, предложенном конфуцианскими классиками, пожертвование приносили божеству Чжоу Небесам, тем самым они объединяли данный обряд с поклонением Небесам15.

Пожертвования алтарям фэн и шань приносились в исключительных случаях. В период правления династий Цинь и Западная Хань официальное регулярное поклонение предназначалось, прежде всего, четырем (позже пяти) духам ди. Они считались покровителями сторон света, каждому присвоили имя по цвету, обозначавшему одну из этих сторон: зеленым обозначался восток, красным – юг, желтым – середина, белым – запад и черным – север. Самое первое зафиксированное в летописях поклонение духу ди как богу стороны света (этим именем раньше называли верховное божество царства Шан) случилось при династии Цинь в VII веке до н. э.

При Цинях началось поклонение белому ди, вероятно, потому, что их царство находилось на крайнем западе Китая и, следовательно, подлежало покровительству данного божества. Позже они добавили культы желтого, зеленого и красного ди, возможно в качестве ритуального отображения покорения центральных царств, царства Чу и востока Китая. Поклонение черному ди в 205 году до н. э. положил начало основатель династии Хань император Гаоцзу, и с того времени всем ди вместе китайцы поклонялись как божествам самого обитаемого пространства.