—Ковальский транспортабелен?

Синтия подняла голову, потом оглянулась на сержанта, и только затем ответила:

—Если бы я могла быть в подобном уверена.

—То есть ты не знаешь?

—По приборам он в абсолютном порядке. Но без сознания. Активность мозга минимальная, но жизненные функции поддерживаются без помощи следовых имплантатов. Он просто спит, но разбудить его никак не удаётся.

Тут нашёлся Морока:

—Пробовала активное воздействие?

—Нет, боюсь, что станет хуже. Мы же не знаем, что его привело…

—Переохлаждение и переутомление отпадает?

—Полностью. У него что-то со следовой начинкой, только я пока не могу понять, что.

Все снова замолчали. Джон через силу поднялся, через силу проделал эти несчастные пару шагов, склонился над Ковальским.

Сквозь задраенный щиток было тяжело что-то рассмотреть, лицо и лицо, только глаза закрыты. Человек не казался ни спящим, ни без сознания. Как будто их бывший проводник просто смежил на секунду веки, и в следующее мгновение уже будет готов к бою.

Что он несёт, какому бою… Джон снова оглянулся по сторонам. Пустота и сгущающаяся темнота. Начиналась вторая уже их ночёвка под открытым небом. Проклятая планета.

И тут снова подступило. Едва заметная тень мелькнула на самом краю зрения, мелькнула и пропала.

Джон тряхнул головой, отгоняя наваждение.

Все эти мелькания что-то ему напоминали, так что, сколько ни уговаривай себя, что это лишь результат перенапряжения зрения, всё равно остаётся неприятное предчувствие. Или воспоминание. Или нечто среднее. Только что?

Джон пытался уловить, и никак не мог поймать это ощущение. Словно кто-то пытался до него достучаться, но не мог. Такое тянущее чувство, будто ты забыл что-то очень важное. Что он мог забыть из того, что было с ними за последние часы бесконечного пути по ледяной пустыне. Монотонное движение через пространство, в конце чуть не по пояс в снегу.

Или там было что-то ещё?

Внимание.

Ему показалось, или он действительно слышал этот голос? У него не было рисунка человеческой речи, ни интонаций, ни тембра, даже звучал он где-то на самом краю сознания, напоминая эхо чего-то другого, оставшегося вне его разумения.

Джон оглянулся на когорту, но ничто не выдавало в их скупых движениях того, что он искал — хотя бы чуть слишком пристального внимания к внешнему миру. Или это у него уже начались тривиальные галлюцинации, или…

Внимание.

На этот раз он заметил. Самым краем зрения, никаких деталей, ещё мгновение, и увиденное нечто успело раствориться в темноте.

Джон вспомнил. Он уже видел это на Аракоре. Стремительно удаляющуюся по левому борту тень. Метров десяти в длину.

—Сержант, к бою!

Надо отдать когорте должное, никто не замер с открытым ртом, никто не задавал вопросов. Все, как стояли, разом упали в снег широким веером головой по радиусу.

—Алохаи, доклад.

Джон затараторил вводную, для краткости обозвав источник опасности «этой тварью».

Дела были не очень. Неизвестное, и наверняка опасное животное кружит недалеко от них, а единственный, кому известно, что это за зверь, по-прежнему остаётся без сознания. То, что при уже знакомой им почти нулевой плотности местной биосферы неизвестный биологический объект приметил конкретно их, а не просто перемещался мимо, не вызывало никаких сомнений. Да тот же Ковальский говорил им на инструктаже — здесь большая часть животных сама постарается убраться с нашего пути. Где-то недалеко рыскало такое исключение, тривиальный отстрел которого был явно разрешён, ведь в прошлый раз Ковальский не успокоился, пока не разрядил в подобную же тень свой огнестрел.

Джон до боли в глазах всматривался в темноту, пересекаемую стремительно редеющими искрами снега, вспыхивающими в лучах их нашлемников, а сержант позади уже возился с их амуницией. Будем надеяться, искал там хоть что-то, похожее на оружие.

—Сержант, с Ковальским может быть его оружие.

Это подал голос Морока.

И правда, последний раз они видели ту пукалку в руках их проводника ещё на борту глайдера, но что мешало ему взять футляр с собой. Джон мучительно прокрутил в голове какие-то смутные обрывки воспоминаний о вчерашнем утре, но так и не мог вспомнить при Ковальском ничего похожего. Если тут бродит такое, вряд ли бы тот бы отправился в путь безоружным.

—Слушай мою команду, Щтарцвергха, Алохаи, Экхарт, быть начеку, фонари не гасить. Возможно, раз атаки не было, свет её отпугивает. Кандидат Эйора — капрал Ковальский должен быть в строю как можно скорее.

И продолжил копаться в боксах. Синтия процедила в ответ что-то неразборчивое, но не прекращала уже лёжа возиться с интерфейсами биосьюта Ковальского.

Впрочем, на него пока надежды никакой. Сколько он здесь так пролежал? И ведь успел зарыться в снег, перед этим натянув термококон, значит не просто упал от внезапного нервного коллапса, что-то почувствовал, успел затаиться. Вот только кружила ли эта тварь здесь с тех самых пор, или пришла за когортой. И не поймай они своевременно этот сигнал, кто знает, чем бы всё это кончилось.

Чем оно ещё только собирается кончиться, напомнил Джон себе.

Снова что-то мелькнуло.

Эта тварь слишком быстрая. Ничего не разглядеть даже сквозь стремительно сходящий на нет снегопад. Джону просто несказанно повезло, что он её заметил. Думать о реальности или нереальности того призрачного голоса, что помог ему собраться, сейчас было некогда. Потом разберёмся.

Скорость. Джона смущала скорость потенциальной угрозы. Если придётся столкнуться вплотную, экзоскелет биосьюта может не сдержать удар стремительного двух или трёхтонного животного, но проблема была даже не в размерах и силе. Алохаи, качая головой, прикидывал.

В обычном состоянии, сытым, отдохнувшим и самое главное с готовой к действию нервной системой он мог непрерывно находиться в активной фазе экшна несколько минут, даже пусть десяток, но это уже на износ. На схватку с любым противником, не превосходящим тебя в огневой мощи на порядок, этого было достаточно. Но сейчас… почти двое суток питания растворами, почти двое суток без толкового отдыха, общая усталость от длительного перехода, непригнанный толком и не готовый к чрезмерным нагрузкам биосьют, и самое главное полный бардак в голове. Джона почти колотило от нервного и физического истощения, и у остальных дела обстояли не лучше, разве что сержант мог быть всё ещё готов к реальному продолжительному бою.

И если эта тень сейчас нападёт, у них будет всего пара секунд, прежде чем их снова выкинет в обычное реактивное время истощённая нервная система и защитные механизмы следовых имплантатов. А дальше? Да их схарчат по-одиночке. Уволокут в темноту и там схарчат.