Вернувшись домой и поставив машину в гараж, Финлей сразу же пошел к телефону. Ему предстояло выполнить еще одну обязанность – наказать злодея, виновного в чудовищном преступлении. Он позвонил в отель «Каледония».

– Я хочу немедленно поговорить с итальянским графом Альфонсо.

– Но, доктор Финлей, его здесь больше нет!

– Что?

– Вчера он внезапно и в большой спешке покинул отель. Насколько нам известно, он заказал билет на вечерний поезд.

Финлей положил трубку. Такой человек по природе своей мог быть только трусом.

Так и продолжалась жизнь Финлея, ненарушаемая внешними событиями. Он по-прежнему со своим обычным тщанием занимался врачебной практикой, но в свободное время его мысли возвращались к пациентке в Бон-Секурсе. Казалось, с ней все в порядке, и было очевидно, что отдых и полная безопасность исцелили и тело ее, и душу. Хотя Финлей часто думал об Элис, он решил, что лучше не навещать ее. Более того, время от времени он получал известия от матери настоятельницы, которые подтверждали правильность его решения.

После короткой, с юной листвой, весны наступило лето, и яркое солнце высветило буйство красок в саду Финлея, где дети, занимавшие все его свободное время, от души смеялись и играли в свое удовольствие. Этого было достаточно, чтобы отвлечь Финлея от более серьезных дел.

Однако они надвигались – серьезные дела, и избежать их было невозможно.

Утром 7 июля его вызвали к телефону.

– Финлей, дорогой мальчик, у меня для тебя чудесная новость.

– Да, преподобная матушка? – Он сразу узнал этот голос.

– Прежде всего, дорогой Финлей, тебе будет приятно узнать, что твоя пациентка полностью выздоровела. Вчера она отыграла весь матч в хоккей на траве между младшими и старшими послушницами. И более того, она забила победный гол, который решил исход матча в пользу юниоров.

– Дорогая преподобная матушка, я вне себя от радости! Такие чудесные новости! Скоро она снова вернется к нормальной жизни.

Тут последовала пауза.

– Не совсем! В ближайшие дни ты получишь великолепный пригласительный билет с золотым обрезом.

– Только не говорите мне, что вы устраиваете танцы, преподобная матушка.

– Не совсем, – смеясь, ответила она. – Я так счастлива. Я рада сообщить тебе, что твоя Элис решила стать послушницей в нашем ордене. Церемония ее принятия состоится в одиннадцать утра в субботу четырнадцатого июля и будет поистине радостным событием.

Финлей глубоко вдохнул, чтобы прийти в себя, затем, подавив свои чувства, с пылом благородного сердца произнес:

– Я радуюсь вместе с вами, дорогая преподобная матушка. Можете быть уверены, что я непременно буду там.

Эта новость была слишком тяжела для Финлея, чтобы пережить ее сидя. Положив трубку, он встал, вышел в сад и, глубоко нахмурившись, принялся ходить взад и вперед по гравийной дорожке, злобно пиная совершенно невинные камешки. Вдруг к нему весело подбежала маленькая Джинни, его любимица.

– Ну чего еще тебе надо от меня, маленькая вредина?

Лицо Джинни мгновенно вытянулось, и она чуть не заплакала:

– Ой, что я сделала не так? У тебя такой сердитый вид…

– Ничего, моя маленькая прелесть. – Расслабившись, Финлей взял ее на руки и обнял. – Если бы все девушки на свете, большие и маленькие, были такими же милыми, как ты, хлопот было бы гораздо меньше. А ну-ка, хочешь немножко полетать?

После полетов над головой Финлея, сопровождаемых обоюдными криками восторга, молодой доктор отнес ее в свой кабинет.

– Давай-ка покажи, где можно найти что-то интересное для моей маленькой Джинни?

Она указала на нижний правый ящик стола, в котором была обнаружена восхитительная фруктовая конфета в веселой цветной обертке с изображением прекрасной клубники.

– О, это моя любимая!

– Не ешь ее до ланча.

– Нет, не буду.

Сунув конфету в карман передника, Джинни поцеловала Финлея и побежала в сад к детям.

Проводив ее взглядом, Финлей снова повернулся к своему столу. Его лоб был нахмурен, а губы улыбались. С этим странным выражением лица он пробормотал:

– Бедная мать настоятельница просто обманывает себя. Эта девушка полностью выздоровела, играет, как заводная, в хоккей на траве и забивает голы… Из нее такая же послушница, как из меня папа римский. Не мое дело говорить об этом матушке, но скоро она сама все узнает, на свою голову.

Несколько дней в доме и саду Финлея было абсолютно спокойно, и, поскольку заболевших в сезон каникул заметно поубавилось, молодой доктор проводил с детьми бо́льшую часть времени. Принимая немногочисленных пациентов, доктор Камерон благосклонно наблюдал за играми Финлея со смеющимися детьми, преисполненный сознания, что все это детское веселье – результат его собственных решений и забот. Джанет, убирая и моя посуду после завтрака, тоже выходила на несколько минут, чтобы, почтительно стоя за спиной доктора, сделать ему несколько комплиментов, поощряющих его врачебное усердие.

– Какая милая сцена, сэр. Это лишь благодаря вашему хорошему самочувствию Финлей может там прохлаждаться.

– Я снисходителен, Джанет, когда речь идет о добром деле, даже если мне придется гораздо больше взвалить на свои плечи. Финлей, знаешь ли, еще ребенок, и ему нравится бегать и кувыркаться с детьми.

– Пока вы тут будете пахать, сэр.

– Да ладно, дорогая Джанет! За все наши долгие годы, проведенные вместе, ты, видимо, поняла, что у меня очень щедрая, да, даже жертвенная натура.

– Да, сэр, вы добры ко всем нам. Например, сегодня утром после завтрака осталась целая порция жареного лосося, так как Финлей не стал есть. Ну что ж, я поняла, что могу взять себе. Поэтому я отнесла рыбу на кухню, отделила от костей и приготовила себе на ланч настоящий вкусный кеджери[22]. Теперь в самых больших домах такую рыбу подадут только завтра утром. Но не у нас, сэр.

– Хм, – облизнувшись, сказал доктор. – Я сам очень люблю кеджери. Так что, может, ты…

– У меня и в мыслях не было предложить вам то, что не съел Финлей, – быстро сказала Джанет. – Пойду-ка посмотрю, нет ли почты.

И она поспешила к входной двери, где, хотя почтальон еще не приходил, в щель почтового ящика была просунута ежедневная газета «Таннохбрэ геральд».

Джанет взяла ее, развернула и опытным взглядом пробежала первую полосу. Внезапно она округлила глаза, и ее буквально затрясло от напечатанной там новости.

– Ну и ну! – пробормотала она вслух. – Впервые в жизни читаю подобное. Она сбежала из клетки!