– Не бойся. «Седна» не перевернется и не затонет. Дэниел знает, как провести корабль через шторм, – подбадривала я ее с уверенностью, которой не ощущала.

Я поцеловала кончики пальцев и прижала к ее губам. Перл слабо улыбнулась.

Тут в кают-компанию ворвался Абран. Хлопнув дверью, он рухнул на стул.

– Вот сукин сын! – буркнул он.

Уселся нога на ногу и запустил пальцы в волосы. Так и сидел, покачивая ногой и барабаня пальцами другой руки по столу. А когда посмотрел на меня, глаза у него были дикие, безумные. В них застыло что-то, похожее на удивление.

– Вода холодная, – ни с того ни с сего произнес Абран.

Я взяла Перл за руку. Мы вышли из кают-компании и направились к люку, ведущему в трюм. У кормы стоял Дэниел. Он зафиксировал руль так, что наш нос разреза́л волны. Небо стало почти черным, будто кто-то залил его чернилами. Над нами нависали тяжелые тучи. Перед кораблем вздымалась целая стена воды. Она неумолимо приближалась к носу «Седны», становясь все выше и выше. Как же нам преодолеть эту угрожающе черную стену? Я вцепилась в грот-мачту. Только бы нам с Перл удержаться на ногах! Вспомнилось, как мама смотрела на нависшую над ней волну, перед тем как та ее захлестнула.

Перл так крепко стиснула мою кисть, что руку обдало волной боли. Моя любовь к дочке вспыхнула ярче, проступила с ослепительной ясностью. Вот она, часть меня, которую ничто не изменит.

Сначала нас пробрал до костей холод. Потом палуба стала скользкой. Ноги разъезжались, будто на льду. Нас откинуло в сторону. Единственным нашим якорем была моя рука, отчаянно вцепившаяся в мачту. Тут ударила вторая волна и оторвала нас от мачты. Мы, отплевываясь, растянулись на палубе.

По палубе текли потоки пенившейся воды. «Седна» выпрямилась, потом снова качнулась, будто вот-вот упадет. Дэниел кинулся к нам. Схватил меня за руку и потащил нас с Перл в кают-компанию. Перл подпрыгнула и, обхватив ногами мою талию, спрятала лицо у меня на шее.

Вот наш корабль взлетел на другую волну. Нас швырнуло вперед. А потом «Седна» рухнула вниз. Корабль столкнулся с водой, и воздух расколол треск, заглушивший даже рев ветра и грохот волн.

Мы с Дэниелом и Перл не вошли, а упали в дверь кают-компании. С трудом поднялись на четвереньки.

Уэйн кричал Абрану, пытаясь перекрыть рев бури:

– В трюме течь по шву корпуса! Вода хлещет, а нас еще и болтает! Томас сейчас там, пытается заделать дыру, но…

Абран ни на кого не смотрел. Он не отрывал взгляд от палубы.

– Слишком поздно, – пробормотал он.

Дэниел встал.

– Полезай в трюм, помоги Томасу! – рявкнул он, обращаясь к Абрану.

Джесса держалась за живот. Ее рвало прямо в воду у нее под ногами. Уэйн схватил ее за руку и потащил к двери.

– Нужно бросить плавучий якорь, – сказал мне Дэниел, роясь в коробках на полках. – Черт! Хоть бы подписали их, что ли!

К нам подбежала Марджан и вытянула плавучий якорь из деревянного ящика. Он представлял собой ворох рваной парусины, за которой тянулся длинный трос. Плавучий якорь напоминал массивного, обтрепанного воздушного змея.

Корабль накренился вправо. Мы все заскользили по мокрой палубе. Я схватила Перл, она налетела на меня. Нас швырнуло об стену. Стол и стулья мотало по кают-компании вместе с нами. Их ножки царапали палубу с таким визгливым скрипом, что он прорывался даже сквозь рев бури.

Дэниел встал первым и, покачиваясь, добрался до Марджан. Взял у нее якорь.

– Веди Перл в трюм! – прокричал мне Дэниел.

Я закашлялась, выплевывая соленую воду, и похлопала Перл по спине, чтобы она последовала моему примеру.

Нельзя просто бросить плавучий якорь, и все. Сначала нужно опустить грот и лечь в дрейф. Дэниелу одному не справиться.

– Марджан, пожалуйста, отведи Перл в трюм, – попросила я.

Взяла Перл за плечи и хотела подтолкнуть к Марджан, но дочка развернулась и обхватила меня за талию.

– Не надо! – взвыла она. – Пойдем вместе!

– Я должна помочь Дэниелу, – возразила я, хотя грудь сдавило, будто обручем. – Ты там будешь не одна, а я скоро приду – обещаю.

Маленькое тельце Перл сотрясалось от рыданий. Я с трудом оторвала ее от себя.

– Пожалуйста, не бросай меня, – еле-еле выговорила сквозь слезы дочка.

– Марджан, я тебя очень прошу, – только и произнесла я.

Марджан взяла Перл на руки и вышла с ней из кают-компании. На секунду вспышка молнии осветила лицо дочки: несчастные глаза, волосы, от ветра и соленой воды стоявшие вокруг головы, как пух одуванчика… Казалось, Перл держалась из последних сил.

Мы с Дэниелом, скользя по палубе, кое-как добрались до кормы. От холодной мглы и завываний ветра в голове не осталось ни одной мысли. Ровный гул в ушах не стихал ни на секунду. Он будто исходил изнутри меня, а не снаружи. И вода, повсюду вода – дикая, неукротимая. Стремительная сила, сокрушающая все на своем пути. Меня охватила паника. Вспомнились те далекие дни, когда наводнения и шторма уничтожили все, что было мне знакомо. Машины переворачивались и врезались в дома. Старое дерево вырвало из земли с корнями, будто его выдернула гигантская рука. Ветер швырял птиц на заборы и стены.

Дэниел одной рукой вцепился в даунриггер, второй держал меня. Только благодаря этому нас не смыло за борт. Онемевшими, негнущимися пальцами я пыталась обмотать якорный канат вокруг кнехта. А перед носом корабля вздымалась новая волна. Вот уже оформился гребень. Наконец я затянула узел и перебросила плавучий якорь через планшир. Волна обрушилась на нас. Мы оба пригнулись. Нас захлестнули потоки воды.

Канат натянулся. Мы прижались к планширу. Корабль потащило в сторону. Он начал поворачиваться, пока не встал носом к волнам. Конечно, волна и сейчас может ударить нам в борт и опрокинуть нас, но я постаралась об этом не думать. Дэниел уже подбирался по мокрой палубе к грот-мачте.

Мы с Дэниелом взялись за блок и такелаж. Но Уэйн зарифил парус так плотно, что у нас никак не получалось его ослабить. Я все не могла разглядеть трос. Даже сама мачта казалась размытой тенью. Онемевшие пальцы снова и снова скользили по тросу, но толку никакого.

– Полезай в трюм! – прокричал Дэниел и оттолкнул меня в сторону.

– Мачту потеряем! – крикнула я в ответ, но Дэниел не услышал: в нас врезалась очередная волна. Одной рукой он обхватил меня за талию, второй вцепился в мачту. Нас обоих отнесло вправо, точно мы были тряпичными куклами. Ноги скользили по палубе, вода пенилась вокруг щиколоток.

Как только мы снова обрели равновесие, я отпихнула Дэниела локтем. Пальцы опять нащупали трос. Палуба выровнялась. Казалось, и ветер, и волны на секунду застыли, и весь наш крошечный мирок замер в тревожном ожидании. Перед нами росла новая стена воды, намного выше остальных. Такая же обрушилась на мою маму.