– Абран, я не собираюсь ничего у тебя отнимать. У тебя похмелье. Ты не в состоянии рассуждать здраво.

Он уставился на меня, потом невесело рассмеялся:

– Не делай вид, будто тебя волнует наша судьба! После того, что ты совершила…

– Послушай внимательно. У нас с тобой одна цель: добраться до места назначения живыми.

Ветер наполнил паруса. Они натянулись, раздуваясь и хлопая на ветру. Тишину нарушал только этот звук. Лунное сияние окрасило палубу в серебристо-голубой. Казалось, нас обмакнули в мерцающую воду, и она покрыла нас ровным слоем. Абран отвернулся. Его суровый профиль будто высекли из камня.

Он вытянул руки и сложил ладони ковшом, словно что-то держал.

– За что ни возьмусь, все утекает сквозь пальцы, – произнес он.

Страх на лице Абрана задел меня за живое. Дело даже не в похмелье и не в атаке «Черной лилии». Наше плавание пугает его так, что мне трудно оценить всю глубину этого чувства. Ночь, когда убили его брата, не дает Абрану покоя. Такое впечатление, будто он был не просто свидетелем, а сделал это своими руками. Может быть, Абран взял на себя власть, чтобы таким образом избавиться от мучившего его в ту ночь ощущения беспомощности. Я и сама борюсь со страхами точно так же. Пытаюсь создать хотя бы иллюзию контроля над своей жизнью.

– Раз винишь себя во всем плохом, не забывай отдавать себе должное за все хорошее, – посоветовала я.

Потянулась и коснулась его руки. Абран кивнул. Я оставила его на палубе одного и вернулась в кают-компанию за Перл. Когда дотронулась до ее плечиков, пальцы дрожали. Какой долгий путь нам еще предстоит!

Я схватилась за поясницу. Тупая боль сменилась глубокой, пульсирующей. Нет, одной мне палтуса не поднять. Я жестом велела Перл мне помочь. Рыбина в два раза больше нее, а жабры длиной с ее руку. С помощью даунриггера мы подняли палтуса на высоту нескольких футов. Теперь спокойно зарежу его на палубе и не споткнусь об него, когда пойду проверять лески.

Я выпрямилась и окинула взглядом море. На востоке заря окрасила небо алым заревом. Перл сидела у моих ног, потирая худые плечи.

– Солнце красно поутру – моряку не по нутру.

Я обернулась. Дэниел стоял возле нашего палтуса и не сводил глаз с горизонта.

– Что? – переспросила я.

– Старая примета. Красное небо означает, что на восток движется штормовой фронт, – пояснил Дэниел.

Я пожала плечами. С северными штормами «Седна» справлялась лучше, чем я ожидала. На прошлой неделе мы попали в несколько небольших штормов, и это замедлило наше продвижение. Грот порвался. Еще больше времени ушло на то, чтобы снять его и починить. Но если не считать прорехи в парусе, мы отделались мелкими повреждениями. Некоторые тросы и блок нуждались в замене, но износ корабельных снастей – дело обычное.

Но нас больше всего тревожили не шторма, а скорость нашего продвижения. По первоначальным расчетам Дэниела, к этому времени мы должны были находиться на сотню миль дальше в северо-восточном направлении. Не хочется приплыть в Долину зимой: в это время года северные течения сильнее всего, и вставать на якорь у скалистого берега очень опасно.

– Заметила, как низко вчера летали птицы? – спросил Дэниел.

– Да, – буркнула я.

Присев на корточки возле палтуса, я вставила нож в его задний проход и разрезала брюхо до жабр. Мне вчера было не до птиц. Целый день следила за морем: высматривала палтусов и косяки трески.

– Атмосферное давление меняется. Птицы пропали: сегодня ни одной не видно. А вчера облака тянулись рядами, как рыбья чешуя. Пожалуй, этот шторм будет мощнее предыдущих.

– Поднимется сильный ветер – заколотим окна досками, – сказала я.

Гигантский рыбий глаз пристально таращился на меня. Черный зрачок такой большой, что кажется, вот-вот провалюсь в него.

Дэниел обошел меня и приблизился к планширу. Скрестил руки на груди и, прищурившись, посмотрел на восходящее солнце.

– Да, на этот раз так легко не отделаемся, – тихо произнес Дэниел.

Я вытащила жабры и внутренности палтуса.

– Ну и в чем проблема? Ненадолго возьмем курс севернее. Может, мимо проскочим.

Дэниел со вздохом покачал головой:

– Я уже наметил и северный, и восточный курсы. Но при таких течениях нас и в том, и в другом случае настигнет боковой ветер. Вдобавок оба эти варианта не гарантируют, что буря обойдет нас стороной. Наш единственный шанс не попасть в шторм – плыть медленнее.

– И речи быть не может, – возразила я и сердито глянула на него снизу вверх.

Руки в рыбьей крови, кишки воняют так, что голова кружится. И чего Дэниел ко мне пристал? Шел бы лучше, занялся чем-нибудь полезным.

– Иначе рискуем угодить в эпицентр шторма.

– Может, не так уж он и страшен, – заметила я.

– Давайте сбавим скорость, – сказала Перл, вставая между нами. – Терпеть не могу бури.

– Понимаю, милая, – вздохнула я.

– Ничего ты не понимаешь! – огрызнулась Перл. – Я их не выношу!

Я вытерла ладони о штаны и хотела положить руку на плечо дочери, но та отпрянула.

– Перл, если будет шторм, это еще не значит, что мы затонем, – попробовала уговорить ее я.

– Ты меня никогда не слушаешь! – закричала Перл и топнула ногой.

Развернулась, бросилась к мачте и в мгновение ока влезла на штормтрап. Платок в ее кармане развевался на ветру, будто красное перо.

Дэниел посмотрел на Перл, потом повернулся ко мне.

– Поговори с Абраном. Пусть вынесет этот вопрос на общее голосование. Сбавлять скорость, чтобы обойти шторм, или нет?

– Посреди зимы к Долине не подберешься. Время терять нельзя, – возразила я.

Отвернулась к палтусу и стала отпиливать ему голову.

– Майра, Абран никого другого не послушает.

– Не доверяю я тебе! – выпалила я.

Потом утерла лоб рукавом и устремила на Дэниела испытующий взгляд.

Между его бровями залегла морщинка. Губы поджаты. Мои слова явно задели его за живое.

– Не знаю как ты, а я хочу, чтобы мы приплыли в Долину целыми и невредимыми, – произнес Дэниел.

– Вот сам с Абраном и договаривайся, – бросила я и вернулась к работе.

Дэниел скрылся в кают-компании. На палубе воцарилась тишина: только волны накатывали на борт и мой нож отделял от рыбьего мяса чешую. Я поднялась, притащила ящик с солью и стала срезать спинной плавник.

Но постепенно голоса, доносившиеся из кают-компании, звучали все громче и громче. Один принадлежал Дэниелу, другой Абрану.

Я вытерла ладони о штаны и поспешила в кают-компанию. Дэниел и Абран стояли друг против друга. Их разделял стол. Марджан замерла рядом с кухонной занавеской. Пальцы сцеплены в замок, голова опущена. Лицо Абрана раскраснелось, руки сжаты в кулаки. Дэниел застыл неподвижно, как каменный.