— Их лучше выжечь огнем, — подсказывает мне Гордиэль, — с замком ты точно справишься.

Я размашисто вычерчиваю обе руны прямо в воздухе: на этот раз они сначала вспыхивают, а потом будто бы впитываются в дверное полотно. И путь открыт: я стою на пороге и в неярком свете магической сферы различаю лежащую на соломе высокую фигуру. Гвеллан не пытается подняться или хотя бы пошевелиться, не слышит шума, не замечает нас.

— Гвелл! Гвелл!

Я бросаюсь к нему, пытаюсь дозваться, провожу руками по его лицу — и вижу, что на моих пальцах остается кровь.

— Гвелл!

Я понимаю, что нет на свете ничего глупее, чем звать его сейчас. Он… я касаюсь жилки на его шее — хвала Господину Источника, он жив! Провожу дрожащими пальцами по распухшим губам, по бороде, волоски которой слиплись от крови. Что они с ним сделали? Они же маги, а он изувечен так, будто попал в руки обычных палачей или шайки разбойников.

Нет, сейчас не время представлять себе, что с ним происходило. Я подношу ладони к его голове и уже собираюсь приступить к диагностике, как вдруг Кариоль резко перехватывает мое запястье и едва не шипит на меня:

— С ума сошла? Цепи и ошейник! Убить его хочешь?

Точно, его собственная магия, запертая в теле, сейчас беснуется, клокочет, пытается вырваться — и наверняка калечит его изнутри, а тут еще я со своим наложением рук! Но как…

— Руна разрыва, чем быстрее, тем лучше, — подсказывает мне Кариоль и недоуменно смотрит на меня.

— А если я ему голову оторву? Или руки?

Я вспоминаю, как всего несколько минут назад я со страшным грохотом практически отодрала от двери тяжелый замок вместе с петлями: если в магию вплетаются чувства, всегда выходит намного сильнее. Гвеллан когда-то объяснял мне, но тут я и сама могла бы догадаться. А в тот миг, когда увидела его… да я бы с наслаждением разметала в клочья всех придворных магов! Начала бы с Каспера, потом того, тощего. И до короля Эддарда бы добралась.

— Не торопись, — Гордиэль подходит ближе и кладет руки мне на плечи.

Так часто делал Гвеллан… Взгляд туманится от непрошенных слез, я зло закусываю губу — не дождетесь!

— Представь, что на его шее нет железа. Ошейник распадается, у тебя в руках обломки, — продолжает Хранитель, все еще удерживая меня. — Дыши, просто дыши глубже. Вот так.

И я вывожу в воздухе очертания руны — на этот раз мягко, почти нежно, словно рисую тончайшей кистью на шелке. Гвеллан хрипит, мотает головой, тянется руками к шее. Его магия высвобождается, разбитый железный обруч со звяканьем падает на камни.

— Гвелл! — я хватаю его за руку и сажусь так, чтобы он видел меня. — Это я, Лесса. Все хорошо. Скоро мы сбежим отсюда.

— Ты… ты… — он едва может говорить, но уже пытается приподняться, опираясь локтями на локти. — Что ты… тебе нельзя здесь… они… у них моя кровь… портал…

— Это мы обсудим позже, — Гордиэль хмурится, а в еще не прояснившемся взгляде Гвеллана мелькает удивление и узнавание. — Сначала о делах более насущных. Я же говорил тебе, что третьего шанса не будет. Какого демона ты творишь?! Думаешь, мы сможем бесконечно гонять тебя и девочку по коридорам времени?

"Сами, сами тоже хороши, — думаю я про себя. — Могли быть хоть как-то намекнуть, дать понять, так ведь нет: ждали, пока мы уже вдвоем вторично сядем в лужу!".

— Потом отругаешь его, Гард! Если захочешь, — Кариоль как-то незаметно оттесняет своего спутника от Гвеллана. — Он нужен девочке живым и здоровым. Как и нам. Ты можешь приступать, Алесса. И не мешкай — туман не продержится до утра.

Да, нам же еще нужно отыскать книгу и вернуть Гвеллану посох и жезл. Его кровь и портал — это плохо, это как-то связано, но я никак не могу вспомнить, чем именно нам это грозит. Но главное — он не умер, и у меня… у нас достаточно сил, чтобы спасти его, вылечить… От этих мыслей я успокаиваюсь, у меня получается сосредоточиться — и вот уже Гвеллана с ног до головы окутывает розовое облако диагностических чар. И незамедлительно то тут, то там начинают проступать уродливые черные пятна: мое розовое облако словно замазано сажей. Его руки, живот, предплечья, пальцы… На нем живого места нет — ожоги, переломы. Об обычных синяках и разбитых губах я даже и не говорю. Так много всего, так страшно… Хватит ли у меня магии, чтобы залечить его раны? Чтобы чернота исчезла?

Когда-то он сам учил меня: "Почувствуй магию, как воду". А еще удивлялся, что все, что связано с созиданием, дается мне удивительно легко.

— Сила Источника с тобой, — мягко напоминает мне Кариоль. — Ее невозможно вычерпать, не бойся. Просто тянись к ней, проси силы — и она придет. Как вода в прилив. Ну же, не медли!

И я пытаюсь представить себе каменную Чашу Источника, так ярко, как только могу. Вот змеится узор по краю, вот ключом бьет вода, переливаясь через край. "Иди ко мне, иди", — заклинаю я ее и, едва ощутив, как магия наполняет меня, мысленно преобразую ее в теплые золотые волны. Они прокатываются по моим плечам, предплечьям, стекают с пальцев на изломанное тело Гвеллана. Чернота подергивается дымкой, уродливые прогалины затягиваются. Еще чуть-чуть…

Мне едва хватает дыхания, кажется, ладони уже раскалились от текущего сквозь них жидкого золота. И кто-то подхватывает меня сзади, прижимает мой затылок к своей груди и тихо говорит: "Осталась самая малость. Я держу тебя". И обжигающий жар вновь становится просто теплом. И теперь я могу видеть не только розовую пелену диагностических чар, нет! Вот Гвеллан уже сжимает и разжимает пальцы, сгибает ногу в колене, приподнимается, недоверчиво ощупывая себя. Грязные прорехи исчезли, по розовому облаку пробегают лимонные сполохи — он здоров! Совершенно! У меня получилось!

— Из тебя вышла бы прекрасная целительница, Алесса, — Гордиэль (а это он поддержал меня, когда я чувствовала, что мне не справиться одной!) отпускает меня и помогает подняться на ноги.

А Гвеллан, уже тоже вскочивший и озирающийся вокруг, — еще бы, он вряд ли запомнил, как его приволокли в эту камеру! — внезапно опускается на одно колено и прижимает руку к груди:

— Владычица Кариоль! Владыка Гордиэль! — и он низко склоняет голову.

— Вот что, Гвеллан из рода Авен, — Кариоль нетерпеливо машет рукой, не желая принимать положенные ей почести, — нам сейчас не до церемоний. Алессу благодари. Это она разговорила жреца и вылечила тебя.

— Жреца? — недоуменно переспрашивает Гвеллан.

— Они так Эриния называют, — мне хочется плакать и смеяться, кинуться ему на шею, и в то же время я готова, словно гончая, нестись по дворцовым переходам и искать книгу. — Помнишь, он нам с тобой в резиденции говорил? Чтобы, если вдруг что-то понадобится, мы обращались за помощью к нему? А мы не поверили.

— Вчера… когда нас с тобой схватили… я был уверен, что он предатель, — Гвеллан смотрит все еще недоверчиво.

— Эриний сказал, где искать книгу. Пойдем. Ты же можешь идти?