Две лошади, уже успевшие проскакать довольно далеко, медленно разворачивались.

– Ты в порядке?! – послышался голос Алден, но я предпочел не отвечать, просто поднял руку в знак того, что жив.

Наездницы поспешно приблизились ко мне, и, когда они слезли с лошадей и подошли, я раздраженно прорычал:

– Я никуда больше не поеду!

И знаете, помогло!

– Ладно, остановимся здесь… – согласилась Трэа, осматриваясь по сторонам.

Лексия тем временем подала мне руку и помогла подняться. Копчик тут же отозвался болью, а голова на миг закружилась, но уже через мгновение это прошло, и я сделал неудачную попытку отряхнуть от дорожной пыли свой плащ.

Мы свернули с дороги куда-то в кусты, привязали лошадей и стали готовиться ко сну. Девочки развели костер, пока я пользовался правом пострадавшего отлынивать от работы. Появившееся пламя затрещало, озаряя наши лица мягким светом, и я тут же почувствовал тепло, исходящее от огня.

– Хотите? – спросила Лексия, достав из походной сумки пирожок.

– Хочу! – выкрикнул я и тут же отобрал его, не веря своему счастью. Живот одобрительно заурчал.

– Алан, я же говорила… – Трэа сделала неудачную попытку дотянуться до моей добычи, но я просто отвел руку в сторону и мрачно на нее взглянул. Она фыркнула и отвернулась, пробурчав: – Как хочешь, твое дело…

– Спасибо. – Я улыбнулся хранительнице, на что та ответила такой же улыбкой, и принялся уплетать свой пирожок.

– Когда выезжаем? – поинтересовалась Лексия, смотря на Трэю.

– На рассвете.

– А не рано? – начал было я с набитым ртом.

– Нормально, – зыркнула на меня Алден. – Не знаю, как вы, но я хочу спать. Хороших сновидений, – добавила она, слегка отодвигаясь от костра и подкладывая под голову сумку, а после сразу же отвернулась.

– Да, я тоже. – Лексия зевнула и, пожелав мне хороших снов, улеглась рядом с костром.

– Ага, – кивнул я, запихивая в рот последний кусок пирога и потягиваясь. Позвоночник отозвался хрустом где-то в спине. И только я лег, как живот снова заурчал.

Эх, тяжела ноша спутника Алден…

Наутро я, как обычно, проснулся позже всех. Трэи не оказалось, скорее всего, она снова была у воды – прямо мисс чистоплотность. Неподалеку сидела Лексия и уплетала еще один пирожок, чем приковала к себе мое внимание. Заметив это, она хихикнула и, вытащив из своей сумки еще один, протянула мне.

– Бедный голодный мальчик!

– Ну, не прямо мальчик… – смутился я, принимая подарок. Лексия улыбалась. – А где Трэа?

– Вроде пошла к воде. А она не очень разговорчива… – разочарованно произнесла Лексия.

– Не то слово, – грустно усмехнулся я.

– Но… – Лексия хитро прищурилась, смотря на меня. – Чувства у нее тоже о-очень интересные!

Я аж поперхнулся, кусая пирожок.

– Лексия, вот только не начинай! – возмутился я, и хранительница рассмеялась.

В этот момент из кустов вышла Алден и одарила нас недовольным взглядом. Было ощущение, будто ей не понравилась картина нашей милой беседы… Может, она злится, потому что у нас с ней так не получается?

Лексия посмотрела на нее, затем на меня и еще раз прыснула со словами:

– Вы оба такие забавные!

Трэа непонимающе взглянула на нее, но скрытого смысла не уловила, так как не была знакома с хранительницей близко. А я чертыхнулся.

Черт, Лексия, ты просто издеваешься надо мной или как? Не знаю, что там в чувствах у Алден, но ты ведь должна понимать, на какие мысли меня наводят твои намеки…

Трэа села рядом с нами уже в полной готовности.

– Лексия, нам нужно кое-что тебе сказать… – начала она и, поймав заинтересованный взгляд хранительницы, продолжила: – Ты же знаешь, что я…

– Ведьма! – воскликнула так радостно девушка, будто ее просили отгадать загадку.

Трэа нахмурилась, но переборола себя, хоть и зыркнула на меня.

– Да. Так вот, за нами сейчас ведется охота. И со стороны ведьм, и со стороны инквизиторов…

Лексия замерла, приоткрыв рот. Мне вдруг стало безумно стыдно перед ней.

– Прости нас! Мы должны были предупредить тебя сразу, прости, – искренне сокрушался я, опуская взгляд.

Лексия положила мне руку на плечо.

– Ой, да какие пустяки! Это ведь весело!

В этот момент я был несказанно рад, что она так легко относится к жизни.

– Так вот, – продолжала Трэа, – из-за этого на нас могут напасть. Так что имей в виду. Мы будем защищать тебя, но все равно – будь аккуратна.

– Да, конечно, – уже почти серьезно кивнула Лексия.

Я увидел в ее взгляде блеск, с которым она когда-то смотрела на меня, и понял, что хранительница хочет обратиться к Трэе со своей странной просьбой: «Подари мне немного чувств». Но она, слава богу, не стала прерывать серьезный разговор этим.

И у меня вдруг возникла интересная мысль…

Когда мы встали и начали укладывать вещи, я, воспользовавшись возможностью, подошел к хранительнице и тихо спросил:

– Слушай, а Трэе… Нужна помощь в чувствах?

Лексия посмотрела на меня с хитринкой в глазах и улыбкой свахи.

– А ты хочешь, чтобы я все выдала и избавила тебя от самого сложного периода в отношениях?

Я немного не понял про отношения, но все равно смутился и начал мямлить что-то непонятное.

– Ну, скажем так: у нее узелок намного меньше, чем был у тебя. – Лексия подмигнула мне и отошла к своей лошади.

Узелок меньше… Проблем меньше? Значит ли это, что Алден ничего ко мне не чувствует? Это было бы вполне логично, ведь она никак не показывала своих чувств… И тот мой поцелуй Трэа списала на мое возбуждение, что, если честно, даже оскорбило меня. Все-таки тот шаг мог сблизить нас, а она взяла и перечеркнула это, и вновь на такой поступок я решусь явно не скоро, если вообще решусь.

Но, с другой стороны, Лексия же не сказала, что проблем в чувствах нет. И что самих чувств нет.

Черт, она же так говорит вообще про все чувства! И не важно, что Трэа ведет себя странно: то пыталась отомстить мне с Дерианом, то буравила взглядом, когда целовался с Тэнси…

А-а, черт, сложно!

– Алан! – услышал я на удивление повелительный голос хранительницы и обернулся. – Не смей опять запутываться!

Она грозно смотрела на меня, и я поднял руки в знак смирения. Трэа с подозрением покосилась на нас, но решила не вмешиваться.

Наконец мы выехали. Не знаю, сколько продлится наше путешествие, но встреча с ведьмами действительно пугала. После того как они схватили нас, я понимал, что их численное превосходство многое решает… Даже инквизиторы были не так страшны. Я вспомнил о том, как мы были в камере, о Трэе, и подумал, что теперь скрывать свои чувства точно глупо: тот момент, когда я рвал на себе кожу, освобождаясь от нитей ради того, чтобы спасти ее…