Юньхао просто раздавил его подошвой сапога.

* * *

Поладить с мертвецами оказалось легко: тигр, наверно, не только разрыл кладбище, но и тела успел частично съесть, так что все мертвецы были изрядно покалечены, а некоторые даже без голов. Ло Мэнсюэ упокоила их всех разом и без меча, одним только построением.

Куда хуже были другие создания — сгустки тёмной ци, почти не видимые, но с острыми когтями. По одному разобраться с ними тоже было бы нетрудно, но они всегда налетали стаей, ранили и тут же исчезали до новой внезапной атаки.

— Я разберусь! — крикнула Биси после третьего нападения и взлетела на балкон.

Ло Мэнсюэ прыгнула бы за ней, но весь воздух вокруг второго этажа уже был окутан облаком лисьей силы. Вмешательство чужой, тем более заклинательской ци могло бы испортить ловушку Биси.

Полупрозрачные тени, похожие то ли на птиц, то ли на летучих мышей, все разом хлынули к ней. Снизу Ло Мэнсюэ померещилось, что у них крошечные печальные лица, вернее, одно и то же лицо у всей стаи, очень юное, но мужское или девичье, она не разобрала.

Биси танцевала на перилах балкончика, кувыркалась, делала стойку на руках, изгибая тело под безумным углом. Её когти, такие же острые, как у нападавших, выдирали тёмные ядра из их птичьих тел. Кружились юбки и хвосты.

Странно: если ей правда было меньше двух веков, откуда три хвоста? И ведь был ещё какой-то четвёртый, раз она его потеряла и хотела отрастить назад. Или лисий хвост вовсе не равен одному прожитому столетию, как думают?

— Слева! — крикнула Ло Мэнсюэ.

Биси не успела увернуться — когти налетевшей твари распороли ей спину. Биси выругалась, ухватила, изогнувшись всем телом, птицу и сжала в кулаке так, что та лопнула.

— И на карнизе!

На Ло Мэнсюэ просыпался град из тушек. Умерев, существа стали видимы, но ненадолго: почти все они растворились уже в воздухе, не успев долететь до земли.

Биси спрыгнула следом, самодовольно отряхивая руки. Розовое платье на левой лопатке повисло окровавленными лохмотьями.

— Дацзи раскидала всех небожителей, — сказала она весело. В какой момент в её мечтаниях возникла Су Дацзи, Ло Мэнсюэ не уловила: героини Биси менялись часто и непредсказуемо. — И разбила голову Эрлан-шэню об карниз.

— Эрлан-шэня жалко.

Ло Мэнсюэ протянула руку, но кровь у Биси не останавливалась. Лисье тело не подчинялось заклинательским методам исцеления.

— Если старшая сестрица не хочет, разобьём голову кому-нибудь другому, — сказала Биси покладисто. — Кто из этих ублюдков ездил на тигре? Ай, сестрица, оставь, ты потом выколупаешь из-под замка Тянь Жэня, и он меня вылечит, или я даже просто так исцелюсь от одного его вида.

— Стало тихо, — прошептала Ло Мэнсюэ.

Она обернулась, прислушиваясь. Тишина внутри чайной пугала, но потом она различила глухой кашель, какой-то скрип.

Затем в дверь с той стороны постучали — негромко, костяшкой одного пальца.

— Вспомнишь Цао Цао, — хихикнула Биси, и улыбка тут же застыла у неё на губах. — А вдруг демон теперь в него вселился?

— Нет, — сказал Тянь Жэнь. — Барышня Ло, это я. Всё хорошо.

Биси вцепилась ей в локоть:

— Демон тоже так просто не признается!

Тянь Жэнь говорил прежде, что демон вряд ли в него вселится, но ведь он мог ошибаться.

Ло Мэнсюэ глянула на Лумин — клинок светился переливчато, тревожно, но и так было ясно, что опасность не миновала ещё.

Сделалось так тихо, что она услышала лёгкий шорох — стоявший по ту сторону двери провёл по ней рукою, вздохнул.

— Воды Ишуй пока ещё холодны, — сказал Тянь Жэнь мягко.

Ло Мэнсюэ наклонилась так близко к двери, что упёрлась лбом в древесину.

— Значит, в ту ночь это всё-таки был ты.

— Это что? — обрадовалась Биси. — Стишки? — И тут же вскрикнула: — Сестрица!

Раскрывшийся замочек упал Ло Мэнсюэ в руку — нарядный, сияющий пурпуром.

— Скорей-скорей-скорей, — причитала Биси скороговоркой. — Обернись! Там тигр-тигр-тигр.

Ло Мэнсюэ лихорадочно вгляделась в полумрак чайной, но зверь подошёл уже слишком близко. Она вернулась в боевую стойку.

Тигр был огромный, но шёл тяжело, покачиваясь из стороны в сторону. Глаза поблёскивали мутно, как нечищеная медь. Ло Мэнсюэ заглянула в них — сущая глупость, даже пятилетние дети знают, что так нельзя, — но взгляд зверя лишь скользнул по ней равнодушно и рассеялся в воздухе.

За спиной раздалось тяжёлое дыхание. Широкая ладонь отодвинула Ло Мэнсюэ в сторону.

— Я сам, — сказал Сун Юньхао.

Он был изжелта-бледен. Влажные от испарины волосы облепили череп.

— Не надо, Сун-сюн, — сказала Ло Мэнсюэ. — Он уже умирает.

— И сколько ждать? Лет двадцать?

Сун Юньхао спрыгнул с крыльца и шагнул к тигру. Пару долгих мгновений они стояли друг напротив друга. Оба пошатывались. Оба были пугающе похожи друг на друга.

— Тигр уже умер! — крикнул Чжан Вэйдэ. — Нет вообще никакого тигра, я же говорил. Только шкура.

Он цеплялся за столб на крыльце, прижимая к подбородку скомканный платок. Тянь Жэнь попытался поддержать его за локоть, но Чжан Вэйдэ замотал головой и отдёрнул руку.

— Я в порядке, сестра, — сказал он быстро, когда Ло Мэнсюэ шагнула к нему. — И это я. По-настоящему я. Тянь Жэнь славно придумал: человека удобнее всего узнавать по словам, которые он когда-то сказал, никто чужой такого не придумает. Брат Сун, это шкура! Не надо ложиться на звериные шкуры! Помнишь, я тебе говорил, когда мы встретились.

— Помолчи, глупый, — сказал Сун Юньхао устало.

Чжан Вэйдэ захохотал или, может, заплакал, Ло Мэнсюэ не смогла понять.

Сун Юньхао ударил — одним клинком, как смертный, духовной силы у него уже почти не осталось, но движения были по-прежнему безупречны, а дао тяжела. Зверь покачнулся в последний раз и рухнул возле его ног. Рыжая шерсть поблёкла, а тело сдулось, став почти плоским.

— И вправду прах, — проговорил Сун Юньхао. — Но разорённое кладбище…

Он поворошил шкуру клинком.

Ло Мэнсюэ подошла, с трудом заставив себя смотреть на шкуру, а не на Сун Юньхао: она всё боялась, что он тоже упадёт. Но он стоял на ногах, пусть и не очень твёрдо, а тёмная ци не развеялась — надо было думать о другом.

Она направила поток духовной силы на шкуру.

Что-то зашевелилось под ней, выбираясь наружу. Ло Мэнсюэ понадеялась, что это не окажется освежёванное тело зверя, но это оказалось иное существо, маленькое, хрупкое.

Ребёнок? Он был так худ и измождён, что даже возраст не угадывался: он мог быть и ровесником А-Шу, и подростком лет двенадцати, а когда поднял голову, показался скорее молоденьким юношей одних лет с Чжан