Мы с Лизой бродили по городу, разговаривали, причем тема была все та же. Я задавала вопросы, как мне быть дальше, а она искренне хотела дать ценные советы и пыталась это сделать, но ни один из них мне не подходил… Ближе к вечеру меня замучила совесть, и я решила вернуться домой пораньше, чтобы попытаться наладить отношения с Пашкой. Лиза заверила меня, что прекрасно погуляет одна, посмотрит город, а завтра мы все вместе что-нибудь придумаем интересное, возможно, какой-нибудь пикник на берегу реки с костром и музыкой. Мысль о пикнике сразу напомнила мне Элю, и сердце тоскливо сжалось. Что ж… теперь, как видно, мне еще долго предстоит вспоминать о ней. Я отправилась домой, оставив подругу в шляпном магазине, где она никак не могла решить, какую из двух шляпок выбрать. Я посоветовала остановиться на той, что побольше, с розовыми ленточками, Лиза осталась решать эту сложную задачу одна, пообещав позвонить мне вечером, и я ушла. По дороге я купила любимый Пашкой зефир в шоколаде, надеясь к нему подлизаться. Затем подумала и купила еще бутылку сухого белого вина, которое мы оба обожали. Почему бы не устроить сегодня вечер при свечах для двоих?

Но мои благородные намерения потерпели фиаско, потому что Пашки дома не оказалось. Я невесело вздохнула, спрятав бутылку, и пошла на кухню, чтобы выпить чая с зефиром. Наверное, ему надоело сидеть дома, и он пошел прогуляться, погода хорошая, а я обещала вернуться только к вечеру. Что ж, сама виновата, придется теперь скучать в одиночестве. Лучше бы с Лизой погуляли. Интересно, какую она шляпу все-таки выбрала? Наливая чай, я поймала себя на мысли, что не так сильно скучаю о Саше, несмотря на то, что не видела его уже почти несколько дней. Он допоздна задерживался на работе. Странное дело, чем реже я его видела, тем меньше ощущала его власть над собой и тем меньше думала о нем. И даже почти приняла решение прекратить наши отношения. Но стоило мне увидеть его, коснуться его руки, услышать его голос, заглянуть в его глаза, и моя решительность пропадала, таяла, как снег по весне. Он имел надо мной необыкновенную власть, словно меня заколдовали. Я теряла волю и разум от его прикосновений и поцелуев…

Так, значит, надо просто уехать, и все. Сначала будет тяжело, возможно, я стану плакать по ночам в подушку и бояться назвать мужа его именем. А затем все пройдет. Все на свете проходит. Значит, надо переломить себя и уехать. И всем станет легче. Лизе я все объясню, она поймет, не обидится, и мы в ближайшее же время уедем с Пашкой к его приятелю на Сахалин. А почему бы и нет? Самое подходящее место, во-первых, далеко, во-вторых, экзотика, в-третьих… В-третьих, мне просто надо стать сильной и решиться на что-то. Иначе дальше будет только тяжелее. Как в болотистой местности. Чем дальше идешь вглубь, тем труднее не завязнуть. И пока болотная жижа не накрыла меня с головой по самые уши, так что нечем дышать, и есть шанс выкарабкаться, то надо им воспользоваться…

После чая я приняла душ и переоделась в свои любимые шорты и майку. Пашки все еще не было. Я улеглась на диван, включила телевизор, но по всем каналам шла какая-то лабуда, и я не стала смотреть. Свернувшись калачиком, я почувствовала, что меня клонит в сон. Я решила немного поспать до Пашкиного прихода. Но что-то мешало мне удобно улечься, какой-то твердый предмет в кармане шорт. О черт! Я вынула из кармана ту самую заколку в форме бабочки, о которой совсем забыла. Я же собиралась вернуть ее Саше. Вот склеротичка! — обругала я себя. И вдруг… рассматривая заколку и вертя ее в ладонях, меня словно током ударило. Я вспомнила, где видела эту симпатичную вещицу — в темных густых волосах Эльвиры… Эта картина так четко предстала перед моим мысленным взором, что я нервно заходила по комнате. Как я могла забыть, как?! Помню, еще на пляже, перед тем как войти в воду, она собрала свои роскошные длинные волосы в хвостик на затылке и заколола этой заколкой. Я обратила внимание на заколку и сказала: «какая красивая» или что-то в этом роде. А она с гордостью ответила, что заколку привез ее отец из Англии и что это не простая защелка, а довольно дорогая вещица. Во-первых, потому, что она сделана в единственном экземпляре, во-вторых, напыление на ней золотое, а не подделка, и камушки на крыльях бабочек настоящие, хотя и небольшие, — сапфиры, изумрудики и рубины. А вместо глаз редкий сорт речного жемчуга. Только жалко, один из них выпал и потерялся. Я посмотрела на заколку, чтобы еще раз убедиться. Так и есть, одного «глазика» нет на месте. Это ее заколка, сомнений быть не могло. Но как она попала в карман Сашиного пиджака? Может быть, он нашел ее там, на холме, и положил в карман, а потом забыл об этом? Нет, он не из тех людей, которые что-то забывают, особенно когда речь идет о таких важных вещах. Память у него отличная. Может быть, он решил, что потерял ее? Наверное, ему даже в голову не пришло, что это я могла взять у него эту вещицу. Попросту украсть. Черт, была ли эта заколка в волосах Эли, когда я обнаружила ее на том проклятом холме? Господи, как будто я смотрела на заколку! Мне было не до этого. В любом случае эта вещица может иметь какое-то значение, послужить уликой, так что надо отдать ее Саше. Но как это сделать? Скажу, что нашла где-нибудь в квартире, на полу, за шкафом… Ох, не знаю, смогу ли я соврать, глядя в его глаза? Он отлично чувствует, когда ему лгут, он сам мне говорил, а признаться, что я шарила по его карманам, невозможно… И как раз пока я размышляла, как мне лучше поступить, послышался шум открываемой двери, и я почувствовала, что это Саша. Узнала его по легким уверенным шагам, по каким-то неуловимым признакам, которые позволяют нам распознать любимого человека, еще не видя его и даже не слыша его голоса. Я едва сдержалась, чтобы пулей не вылететь в коридор и не броситься ему на шею. Я напомнила себе недавно принятое решение прекратить наши отношения, набрала в грудь побольше воздуха, нацепила на лицо суровое выражение с решительным намерением держаться с ним сухо и холодно. И вышла из комнаты. Но стоит ли мне говорить, что, увидев его и услышав его радостное и призывное: «Машенька, ты дома? Я не ожидал. Я заглянул на минутку взять кое-какие бумаги», а также увидев его глаза, улыбку и любимые черты, я тотчас забыла о своем благородном намерении и бросилась в его объятия, покрывая поцелуями его щеки, лоб, губы…

Когда мы немного утолили жажду прикосновений и смогли напиться друг другом, правда, совсем чуть-чуть, так как утолить эту жажду полностью казалось невозможным, я, чтобы опять не забыть, протянула ему заколку.

— Что это? — он нахмурился и, как мне показалось, слегка побледнел, глядя на протянутый мной предмет, и я поняла, что он узнал его.

— Заколка.

— Вижу. Откуда она у тебя? — он испытующе смотрел на меня, и я не решилась соврать.

— На следующий день после того как… после того как мы нашли Эльвиру, я обнаружила ее в кармане твоего пиджака. Ты не подумай, я не собиралась лазить по твоим карманам, просто так получилось, я наткнулась на нее и… собиралась потом отдать тебе, но забыла. Извини, пожалуйста, — я виновато посмотрела на него, ожидая упреков и обвинений, но они не последовали.

Он внимательно рассматривал заколку, словно пытался найти на ней нечто важное, его лоб прорезала морщина, что свидетельствовало о том, что он напряженно размышляет.