Столы раскололись. С колонн и стен посыпалась штукатурка, трещины побежали по колоннам и стеклянному куполу.

По Большому Чертогу пронесся порыв ледяного ветра, и воздух затрещал энергией. Все волоски на моем теле поднялись. Из трещин в полу начал сочиться слабый туман.

Итер.

Тавиус шагнул назад, а пространство между нами начало вибрировать. Воздух затрещал, испуская серебристо-белые искры, которые кружились и взметались. А потом само пространство разорвалось.

Из излома хлынул мрак, прошитый нитями серебра. Выплеснулся на пол и поднялся густым, вихрящимся туманом. В пульсирующей массе проступила высокая фигура, а толстые щупальца поползли по воздуху и полу, формируя колонну цвета ночи, а потом еще одну, полностью закрывшие все другие в зале. В каждой колонне из бурлящих теней начали возникать очертания, а тени – все тени в зале – отступили, словно возвращаясь назад к нему.

Я поняла, кто стоит в центре, даже не видя его лица внутри пульсирующей полночной тьмы, которая протянулась вверх и вперед в виде огромных крыльев, заслонивших солнечный свет.

Смерть наконец вернулась.

Глава 20

В обоих мирах было всего десять существ, достаточно могущественных, чтобы разрывать пространство.

Первозданные.

Но когда тени прекратили бешеное вращение, а крылья превратились в смутные очертания, я увидела, кто стоит в центре, и испытала шок.

Это был он. Бог из Страны теней.

Эш.

Он оглянулся на меня через плечо. Поразительные черты его лица представляли сочетание резких линий. Я смотрела на него с колотящимся сердцем. Его кожа истончилась, от нее исходило серебристо-белое свечение. Дыхание застряло у меня в горле.

О боги…

Серебро разлилось в его глазах, переливаясь. Его глаза искрились мощью, которой можно по мановению пальца разрушать целые миры. На его щеках появилась сеточка вен, расползаясь по горлу и по рукам с серебряным обручем, а потом дальше вдоль вихрящихся теней под кожей. Он был… как самая яркая звезда и самое темное ночное небо, обретшие смертный облик. И в этом облике он был невероятно прекрасным и устрашающим.

Во мне росло недоверие, сменившееся отрицанием, потому что этого не могло быть.

Все время это не мог быть он.

– Кто… кто вы? – прохрипел Тавиус.

Пришедший медленно повернул голову к моему сводному брату.

– Я известен как Эшер.

Я вздрогнула. «Это сокращение от чего-то?» – спросила я, когда он назвал свое имя. «Это сокращение от многого».

– Благословленный. Я Хранитель душ и Первозданный бог обычных людей и окончаний. – Его голос разносился по Большому Чертогу, и ответом ему была абсолютная тишина. Я с трудом дышала. – Я Никтос, правитель Страны теней, Первозданный Смерти.

Кнут выпал из руки Тавиуса на потрескавшиеся мраморные плиты.

Эзра и мама опомнились первыми, опустились на колени и приложили руку к сердцу. Королевские гвардейцы, которые вошли за ними, последовали их примеру. Тавиус и остальные гвардейцы застыли, как и я.

Никтос посмотрел направо – как я вскоре поняла – на бога, который передал мне кинжал из тенекамня. Эктор коротко кивнул и повернулся ко мне.

Первозданный перевел взгляд на людей, которые стояли перед ним, а Эктор опустился на колени рядом со мной. Глаза глубокого янтарного цвета наполнились отвращением.

– Животные, – проворчал он.

– Ты оскорбляешь животных, – раздался новый голос.

Я подняла голову и увидела чернокожего бога, стоящего слева от Первозданного. Он взглянул на мою спину и сжал челюсти.

– Крови нет.

– Он не повредил кожу, – услышала я свой шепот. – Для этого у него не хватает умения обращаться с кнутом.

Глаза цвета отполированного оникса заглянули в мои. В них ярко светился итер. Незнакомец улыбнулся.

– Очевидно, что нет.

– Сэйон? – Эктор осторожно прикоснулся к моим плечам. – Можешь избавить ее от веревок?

– С радостью.

Бог обхватил пальцами мои путы. Веревка распалась под его рукой. По моим запястьям пробежал слабый электрический разряд, и веревка пеплом осыпалась на пол. Я начала падать вперед, но Эктор меня удержал.

Мои руки опустились, и с приливом крови в них возникло резкое покалывание.

– Это… это по-настоящему?

– К несчастью, – вымолвил Эктор.

Сэйон фыркнул и сменил Эктора.

– К несчастью? – Он опустил меня так, что я села, но рук не убрал, и по моей коже пробежал еще один разряд энергии. – Я собираюсь получить свою ежедневную дозу развлечений.

Эктор со вздохом поднялся.

– С тобой что-то неладно.

– Что-то неладно со всеми нами.

– Добром это не кончится.

– А когда кончалось? – спросил Сэйон.

– Кто? – рявкнул Первозданный, резко привлекая мое внимание. От него исходила ярость, я никогда не слышала, чтобы он так говорил. – Кто принимал в этом участие?

– Они, – ответил тихий дрожащий голос – тот же напуганный голос, который заманил в комнату, где на меня напали.

Я заметила девушку у двери. Она стояла, преклонив колено и не поднимая головы.

– Я увидела их с ней в коридоре, ваше высочество. Трое гвардейцев и принц, а потом появился четвертый с… – Она встряхнулась. – Я пошла за ее милостью.

Первозданный повернул голову в сторону трех королевских гвардейцев, стоявших с Пайком, который по-прежнему держал лук. Один из них заговорил дрожащим голосом:

– Я думал, он собирается просто припугнуть ее. Я не знал…

Первозданный поднял на него глаза – и всё. Лишь посмотрел на него. То, что королевский гвардеец собирался сказать в свое оправдание, закончилось сдавленным хрипом. Он завалился вперед, кровь быстро отхлынула от его лица. Голова дернулась назад, а губы раздвинулись, обнажая зубы в крике, который так и не прозвучал. Я вздрогнула, когда на восковой коже мужчины возникли крохотные трещины – бескровные разрезы открылись на щеках, поползли к горлу и по рукам.

Королевский гвардеец разбился на куски, как хрупкая стеклянная посуда, и обратился в тонкий пепел, а потом… в ничто. От него не осталось ничего, даже одежды или оружия.

Пораженная, я взглянула на Первозданного. Такая мощь… немыслимо. Она ужасала и впечатляла.

– Начинается, – проворчал Эктор.

Боги, так вот на что он способен. И я пырнула его кинжалом? Я ему угрожала. Много раз. Один из гвардейцев бросился бежать и успел сделать лишь шаг, прежде чем замер в воздухе, а его вытянутые руки застыли по бокам. Меня посетила мысль: зачем вообще Первозданному меч, если он способен на такое? Из моего горла вырвался неуместный смешок, а гвардеец разинул рот в молчаливом крике. На его щеках возникли трещины, когда он оторвался от пола. Он медленно крошился, от макушки до сапог, обрушиваясь потоком пыли.

Эктор взглянул на меня, подняв бровь.

– Простите, – пробормотала я.

Должно быть, это произошло из-за боли в спине, которая отступила, а потом вновь