– Вот как?

Я пошарила под подушкой и… ничего не нашла. Посмотрела на подушку, и внутри все сжалось.

– Что такое, сестра? – поинтересовался Тавиус, и я перевела взгляд на него. Он завел руку за спину. – Что-то потеряла?

Тавиус вытащил из-за спины кинжал из тенекамня, и я недоверчиво уставилась на него. В груди расцвела тревога.

– Откуда он у тебя?

– Ты спала. Даже не почувствовала, когда я достал его из-под подушки. Неудачное место для такого оружия. – Он ухмыльнулся. – Под матрасом было бы надежнее.

Как долго он пробыл в моей спальне? К горлу подступила желчь. Я убрала руку из-под подушки и вцепилась в край матраса. Тавиус не мог действовать достаточно тихо, чтобы стащить кинжал. Похоже, я спала гораздо крепче, чем думала. Я заставила себя сделать долгий медленный вдох. Пусть у него мой кинжал, но других преимуществ у него нет.

– Тавиус, о чем ты хочешь поговорить?

Я старалась держаться от него на расстоянии шести футов.

– Такая непокорная, – прошептал он.

Его румянец вспыхнул сильнее. Он без предупреждения всадил кинжал в платяной шкаф, и я подскочила. Белая рукоятка задрожала от удара. Я не могла смириться с тем, что он застал меня врасплох. И ненавидела его самодовольную ухмылку.

Держу пари, он гордился тем, что сделал кинжалом. Но этот самонадеянный глупец не осознавал, что отказался от единственного шанса защитить себя – каким бы ничтожным этот шанс ни был.

– А теперь ты захочешь уйти из моей спальни, – предупредила я, вставая.

– А ты – захочешь пересмотреть свое поведение, особенно после того, что произошло.

А что произошло?

– Это потому что я пришла на Ритуал? – Мышцы ног напряглись. – И меня в самом деле накажут за такое ужасное оскорбление?

– Все покатилось в Бездну, когда ты посмела показаться там. Но…

Он сглотнул и опустил взгляд. Моя ночная рубашка едва доходила до колен. Из-за своей развращенности он отвлекся.

Это ему дорого обойдется.

Я метнулась вперед – не к нему, а за кинжалом. Такой выбор казался мне более разумным, чем то, чего хотела. А я хотела броситься на Тавиуса и вырубить его. Но я знала: что бы ему ни сделала, это будет иметь последствия для меня. Вот почему выбрала кинжал, решив, что смогу прогнать его угрозами.

И этот выбор дорого обошелся мне.

Тавиус двигался быстрее, чем я предполагала. В один миг я поняла, что недооценивала его. Он врезался в меня и прижал мои руки к бокам.

– Я так не думаю, – сказал он.

Он крутанулся вместе со мной так резко, что у меня подогнулись ноги, и толкнул нас вперед. Я ударила ногой, но попала в пустоту. Он опять повернулся, и скудно обставленная спальня бешено завертелась. Я увидела кровать прежде, чем он швырнул меня животом на матрас.

Матрас почти не смягчил падения. Удар выбил воздух из моих легких и вызвал тупую боль в теле. Я начала переворачиваться, но Тавиус навалился на меня, прижав мои ноги и туловище своим весом, а мои руки оказались зажаты подо мной.

Я попала в ловушку.

– Пусть ты и тренируешься, но в конечном счете ты всего лишь слабая женщина. – Он придавил меня сильнее. – Которая наконец послушается меня.

Я попала в ловушку.

– Слезь с меня! – закричала я в матрас.

Он вдавил локоть в мой затылок, заставив вжаться лицом в постель. Я попыталась дышать, но не могла. Боролась, но сумела выиграть не более дюйма. Во мне, как дикое животное, бушевала паника. Я закричала в матрас, но звук вышел приглушенным. Сердце отчаянно колотилось. Мне не хватало воздуха. Даже когда удалось повернуть голову набок и больше не дышать в простыню.

– Ты сейчас же начнешь относиться ко мне с почтением. Знаешь почему? – Мою щеку обожгло его несвежее дыхание – вонь эля и ликера. – Спроси, сестра. Спроси, почему.

– Почему? – выплюнула я.

Его локоть вжался ниже моей шеи, послав всплеск боли по всему позвоночнику. Во мне клокотала ярость, смешиваясь с нарастающей паникой. Я не могла вдохнуть, а ощущение Тавиуса на моем теле было невыносимым. Я опять закричала, и он придавил мою голову рукой, вжимая лицо в матрас. Сердце рвалось в груди. Милостивые боги, я его убью. Выцарапаю ему глаза, потом отрежу ему руки, его…

Он прошептал мне на ухо:

– Потому что я теперь король.

Мое сердце застучало.

– Ага, – выдохнул он, схватив меня за волосы и подняв мою голову. Я втянула полный рот воздуха. – Ты верно расслышала. Я – король.

– Как? Твой отец…

– Умер ночью. Во сне.

Он дернул назад мою голову и удерживал шею под неестественным углом. Кожу головы обожгло острой болью, давление распространилось по позвоночнику.

– Целители сказали, что от болезни сердца.

Я не могла поверить в то, что услышала. Бессмыслица. А если он говорит правду?.. Что с Эзрой? Что с моей мамой?

– Итак, я взошел на престол, хотя напиваюсь и волочусь за юбками. Что ты об этом думаешь?

Что я об этом думаю?

– У судьбы есть чувство юмора, – выдавила я.

– Ты глупая сука. – Мне на щеку брызнула слюна, а он продолжал тянуть. Боги, он мне шею сломает. – Вряд ли ты понимаешь, что это значит для тебя. Мой отец позволял тебе делать что заблагорассудится, хотя ты подвела нас. Позволял говорить, что тебе хочется. Говорить со мной вот так. Больше этому не бывать.

– У тебя настолько ранимое самолюбие? – выплюнула я.

Тавиус уронил меня лицом в матрас. Облегчение, что давление на шею и спину прекратилось, сменилось паникой удушья. Я стала дергаться, чтобы вдохнуть.

– Но теперь все изменится. У тебя больше не будет никакой защиты. И твой рыцарь тебе не поможет.

Я прекратила двигаться. Прекратила бороться, когда смысл его слов пробился сквозь панику.

Он крепче вцепился мне в волосы.

– Сегодня утром сир Холланд получил другое назначение. Он на корабле, который отплывает к Водинским островам. Будет лично присутствовать на заключении мирного договора между нашими королевствами.

У меня сжалось горло. Сир… Сир Холланд отправлен в Водину? После того, что сделано с их лордами, – того, что с ними сделала я? Это смертный приговор. Если Тавиус говорил правду. Я не могла представить, что сир Холланд уедет, не повидавшись со мной. Он бы нашел время. Разве что ему не дали возможности. В груди завязался узел.

– Он жив? – прохрипела я.

– В данный момент должен быть жив, – ответил Тавиус.

Не уверена, что поверила ему. Но могла ли сомневаться в его словах?

– А ты? – продолжал он. – Ты пожалеешь, что не отправилась в