– Да. Я ее очень сильно люблю.

Любовь.

Интересно, каково это – любить настолько глубоко и всецело, что готова пойти на что угодно. Мне не доводилось чувствовать ничего, выходящего за пределы мимолетного любопытства и вожделения, и боги знают, что я бы хотела испытать большее – найти и удержать это. Но ничего подобного не вспыхивало во мне по отношению к тем, кого я встречала в Садовом районе.

Я понятия не имела, каково это – переживать такую любовь. Это так волнующе, как я себе представляла, или ужасно? Или и то и другое? Это должно быть настоящим чудом. И я не могла допустить, чтобы Эзра это потеряла.

Выругавшись вполголоса, я наклонилась вперед.

– Понятия не имею, сработает ли.

– Знаю. – Она поймала мой взгляд. – Я бы не стала просить, но…

– Ты ее любишь и пойдешь ради нее на все.

Я опустилась на колени перед Марисоль, не в силах поверить, что это делаю.

– Да, – прохрипела Эзра.

Я положила ладонь на руку Марисоль. Ее кожа уже казалась иной. Стараясь игнорировать это ощущение, я обхватила ее пальцы и сделала то же, что и раньше. Не требовалась концентрации или особого ритуала. В мои руки хлынуло тепло, их начало покалывать. Я перевела взгляд на лицо Марисоль и просто пожелала, чтобы она ожила.

Но она не подавала признаков жизни.

Я приложила другую руку к ее щеке. Живи. Ты должна жить.

Как и Эзра, она действительно помогала народу Ласании. Она была хорошей. Живи.

Вдали взорвался еще один фейерверк, и тут что-то произошло. С моим прикосновением.

Я ахнула. Или это ахнула Эзра. А может, мы обе при виде слабого белого свечения, сочащегося из-под моей кожи и вдоль кончиков пальцев.

– Не помню, чтобы такое было с Баттерсом, – прошептала Эзра.

– Не… не было.

Вытаращив глаза, я наблюдала, как серебристое свечение пульсирует, обволакивая Марисоль. Свет… это же итер. Итер подпитывал мой дар. Просто я никогда прежде не видела, чтобы он исходил от меня.

Но тем не менее ничего не произошло.

Меня начала охватывать печаль из-за Эзры и Марисоль, и тепло в моих руках угасло вместе со свечением.

– Прости, Эзра, но…

Пальцы Марисоль дернулись в моих. Потом кисть, и наконец судорога прошла по всей руке.

– Сработало, – хрипло выдавила Эзра, а потом спросила громче: – Сработало?

Я метнула взгляд на лицо Марисоль. На него вернулся теплый оттенок, хотя при свете фонаря трудно было сказать. Я не осмеливалась заговорить, но вспомнила о портнихе. Что, если Марисоль вернется такой же?

Наверное, следовало подумать об этом заранее.

Ресницы Марисоль затрепетали, а грудь поднялась в глубоком вдохе, который перешел в приступ кашля, сотрясший все ее тело. Я увидела ее зубы. Никаких клыков, хвала богам.

Сработало.

Боги богов, и правда сработало.

Я выпустила ее пальцы и откинулась назад, глядя на свои руки. Потеряв равновесие, я упала на задницу.

Эзра обхватила плечи Марисоль.

Сработало.

Внезапно влажную кожу на шее обдало холодным воздухом, и я резко вскинула голову. По спине пробежала дрожь. Я запустила руку под волосы и схватилась за шею, но не ощутила ничего.

– Вдохни пару раз поглубже. – Эзра взглянула на меня сияющими глазами и опять вернулась к Марисоль. – Как ты себя чувствуешь?

– Немного кружится голова. И болит, будто по ней пробежал табун лошадей. – Марисоль нахмурилась и повернулась к Эзре. – Но в остальном хорошо. Немого сбита с толку. Мы… мы забрали девочку? С ней все хорошо?..

Эзра обхватила щеки Марисоль и поцеловала ее, заглушив то, что та хотела сказать. И совсем не дружеским поцелуем.

Это развеяло все мои сомнения насчет их отношений, потому что поцелуй был из тех, о которых я читала в книгах и которыми мы обменивались с Эшем.

Когда они оторвались друг от друга, на лице Марисоль блуждала растерянная улыбка.

– У меня… странное ощущение, что я совершила какую-то невероятную глупость.

Эзра хрипло рассмеялась.

– Ты? Какую-то глупость? Не в этот раз. – Она погладила щеку Марисоль большим пальцем. – Тебя оттолкнули. Ты ударилась головой.

– Я? – Она прижала ладонь к виску. – Я даже не помню, как упала.

Она опустила руку.

– Сера? – Она слегка наморщила лоб. – Что ты здесь делаешь?

– Эзра решила, что ты мертва, – сказала я. – И привела меня, чтобы я помогла тебя похоронить.

– Что? – промямлила она, глядя на Эзру.

Моя сводная сестра рассмеялась, рассеянно потирая ладонь Марисоль между своих.

– Глупости. Я везла тебя к семейному целителю, когда наткнулась на нее. Правда, Сера?

– Правда. – Мои руки дрожали, и я спрятала их. – Но ты в порядке, так что мне можно идти.

– Хорошо. – Марисоль слабо улыбнулась. – Спасибо, что не похоронила меня заживо.

Я заморгала, поднимаясь на ноги.

– Не за что.

– Кстати, хорошо выглядишь, – заметила Марисоль, глядя на меня. – Правда, красиво. Это сюрко. Цвет тебе идет.

– Спасибо, – прошептала я.

Я и забыла, во что переоделась. Развернувшись, я открыла дверь экипажа. В этот момент взорвался белый фейерверк.

Эзра двинулась за мной, освещенная вспышками.

– Я скоро вернусь.

– Я никуда не уйду. – Марисоль откинулась назад и оглядела себя. – Боги, я грязная. Во что угодила моя голова? В кучу грязи?..

Я соскочила на землю, прошла несколько шагов и остановилась. Подол сюрко зашелестел вокруг коленей. Меня переполняла теплая беспокойная энергия. Эзра вышла из экипажа и закрыла за собой дверь.

– Я правда не думала, что сработает, – начала я.

Эзра пересекла разделяющее нас расстояние и потянулась ко мне, но остановилась.

– Я хочу тебя обнять, но кровь… Она испортит твое сюрко.

Никогда не ожидала услышать от Эзры таких слов.

– Оно тебе и правда очень идет. – Она вдохнула. – Спасибо. Боги, Сера, спасибо. Не знаю, смогу ли тебе когда-нибудь отплатить.

– Не нужно. Ну, можешь отплатить тем, что она никогда не узнает правды.

Понятия не имела, что подумает Марисоль, если узнает. Будет ли благодарна? Или озадачена? Даже напугана? Разозлится?

– Я позабочусь, чтобы она никогда не узнала, – поклялась Эзра. Повисла тишина. – Ты понятия не имеешь, правда?

– О чем я не имею понятия?

– То, что ты сделала, – не что иное, как благословение. – У нее был такой вид, словно она хочет меня встряхнуть. – Ты – благословение, Сера. Неважно, кто что говорит и во что верит, но ты – благословение. И всегда была. Ты должна это знать.

К моим щекам прилил жар. Я принялась теребить пуговицы своей накидки.

– Иногда мои руки бывают особенными. Вот и все.

– Это не руки. Это даже не твой дар, а у тебя он в самом деле есть. В тебе