Невооруженным взглядом было заметно, как младшие из братьев Туртс, Колби и Молби соперничают между собой, стараясь обогнать один другого. Их рыжие волосы развевались на ветру впереди всех. С виду они уже совсем не походили на мальчишек, но при всей их рассудительности и зрелом уме они то и дело срывались в ребячество в желании сделать последний глоток беззаботного, уходящего детства. Сохранив в себе юношеский азарт, даже в такой, ответственной ситуации они находили возможность позабавиться. Остальные, казалось, просто наблюдали за ними. Но кто знает, может и они не прочь были потягаться с ними в их игре, но чувство собственного достоинства не позволяло им сделать этого.

– Начало лета – мое самое любимое время года, – мерно покачиваясь в седле, обратился Олби к Барнсу. – Я очень люблю, когда стоит сухая и теплая погода. Тогда и на охоту идти приятно, и собирать ягоды в радость. Осенью погода становится холодной и влажной, ничего не хочется, только спать и есть. А уж в глубокую осень я всегда себя плохо чувствую. Сыновья в эту пору мне здорово помогают.

– Да, тут красиво в начале лета, я и сам в это время могу несколько дней дома не появляться – охотиться, купаться в реке, лазать по деревьям, собирать сочные плоды прямо с веток. Более того, летние ночи настолько теплые, что и ночлег можно найти без труда – на лужайке, возле русла реки, под кроной зеленых деревьев, – поддержал разговор тот.

– Я слышал, что в землях Имиль вообще нет глубокой осени, у них постоянное лето, – продолжил беседу Олби.

– Да, это сущая правда. Я бывал в тех землях, у них действительно стоит вечная жара, жители ходят только в тульмах. Это одеяние больше похоже на нижнее белье до колен, нежели на полноценную одежду, – подтвердил Тайнс, поддерживая разговор.

– А ты, Олби, никогда не покидал земли лесов Бейленоса? Ты тут родился? – спросил его Майорбэк.

– Да, я здесь родился и вырос так же, как и мой отец, и его отец, и отец его отца… Однако род Туртсов не всегда считался отшельниками, мой прапрадед – выходец из Озерного клана.

– А как так вышло, что вы стали отшельниками? – поинтересовался Тайнс, посмотрев на него широко открытыми глазами.

– Эту историю я услышал от своего отца, когда мне было двенадцать лет, а ему в свое время рассказал его отец. Потом уже я рассказывал ее своим сыновьям в день их двенадцатилетия. Это странная запутанная история, – вздохнул Олби и набрал побольше воздуха, приготовившись к длинному рассказу. – Когда мой дед жил в озерном клане, он являлся одним из тех, кто оберегал озера. Их называли «стражи озера», всего таких в отряде насчитывалось десять человек. Как-то раз, когда уже солнце уходило за горизонт и тьма плавно опускалась на землю, неся с собой сумрак, отряд деда обходил озера. И вот, выйдя к одному из озёр, они нос к носу столкнулись с невиданным чудищем, пьющим воду прямо на берегу. Размерами оно достигало двух лошадей, шерсть отсутствовала, а глаза мерцали синим демоническим светом. Никто из очевидцев в жизни такого не видывал. Бойцами все были проверенными и храбрыми, но такого ужаса испытывать никому из них ещё не доводилось. Переглянувшись и придя к единодушному мнению, отряд организованно отступил, а если точнее, то со всех ног бросился бежать. Зверь же, услыхав треск ломающихся под их ногами веток, поднял голову и прямо как человек вскочил на две задние лапы. Дед покидал берег последним и, оглянувшись, встретился глаза в глаза с этим страшилищем, которое устремило свои светящиеся во тьме очи, казалось, в самую его душу. Затем зверь одним сильным прыжком взвился в воздух и приземлился прямо перед людьми. Выпрямившись во весь свой рост, он принял человеческую позу, склонившись над отрядом и раскрыв мощные челюсти. Ещё больше ужаса нагоняло то, что он не издавал ни звука, хотя даже одно дыхание такого монстра должно было раздаваться в ночной тиши громким эхом. Дед заметил еще одну его особенность – в пасти у зверя имелось только два острых и длинных клыка, один на верхней, другой на нижней челюсти. От этого он казался еще страшнее и опаснее. Чудовище не спешило, могло показаться, что оно играет. Переливающееся в свете луны голое, мощное, мускулистое тело мягко опустилось на четыре лапы и застыло в полной неподвижности. Дрожащими руками солдаты обнажили оружие, но как биться с эдакой невидалью, не знал из них никто. Не выдержав напряжения, несколько солдат, включая моего деда, снова бросились бежать. Отбежав совсем недалеко, услыхали за спиной нечеловеческие крики, а через мгновение там наступила полная тишина. Похоже, никто не выжил. Те, кто избрали стратегию бегства, гнали что есть сил, не оглядываясь, пока не рухнули, вконец обессиленные, на землю, тяжело дыша. Один из отряда перевернулся на спину, и тут же, глядя вверх, истошно заорал: «Он здесь!»

      Солдаты, похватавшись за оружие, снова вскочили на ноги, но, вертя головами вокруг, ничего не замечали. Так продолжалось пару мгновений, пока возле дерева не мелькнула размытая беззвучная тень.

«Зверь!»,

«Зверь!»,

«Он там!»,

«Нет, он здесь!»,

«Он на дереве!»,

«Нет, за деревом!» – понеслись крики напуганных людей со всех сторон.

      Зверь перемещался, как призрак, казалось, он мог напасть в любой миг, в любом месте и на любого из них, вынырнув буквально из воздуха. И вот ему надоели игры, и он вышел из тени. Снова так получилось, что мой дед находился от зверя дальше всех. Для того чтобы описать то, что было дальше, ни у какого сказителя не подберётся подходящего слова. Всё пришло в движение. Бывалые опытные бойцы, забрызгивая своей кровью всё вокруг, разлетались в разные стороны, как порванные картонные солдатики, и падали замертво. Дед успел схватить длинное копьё с тяжелым наконечником, но демоническая тварь двигалась столь стремительно, что воспользоваться им было просто невозможно. Когда зверь покончил со всеми, он повернулся к деду, снова вперившись в него своими жуткими глазами. И тут дед, что есть силы, метнул своё копьё, которое, со свистом рассекая воздух, вонзилось тому в шею. Чудище, не издав ни звука, как простую занозу выдернуло из себя копьё и отбросило в сторону, рана тут же затянулась. Дед застыл на месте, тело окаменело, ледяной пот побежал по спине. Зверь, сделав пару шагов, навис над ним и совсем по-человечески нагнулся, рассматривая его внимательнее. Из приблизившейся пасти нестерпимо потянуло трупным