— Поэтому он и перевернулся, — не сдавался Кимелев. — Вы жесами говорите, что он был вдребезги пьян.

— А как он попал туда? — спросил подполковник. — От гаражадо места аварии около пятнадцати минут езды. Думаете, он мог проехать такоерасстояние?

Кимелев молчал. Он уже понял, что несколько поторопился свыводами.

— Вам его подставили, — продолжал Демидов. — А у нашихофицеров нет мании преследования. Мы просто не любим, когда нас убивают. Досвидания.

Подполковник бросил трубку на рычаг. Потом решил позвонитьЧупикову. Он вышел из кабинета, прошел в конец коридора и позвонил из инспекциипо делам несовершеннолетних, так как опасался, что его телефон и телефоны егосотрудников прослушивают.

— Есть результаты? — спросил Демидов.

— Кое-что, — ответил Чупиков. — Рауль обещал дать точныйответ завтра.

— Завтра уже суббота, — напомнил подполковник. — Ты знаешь,сколько у нас остается дней?

— Помню. Ты проверил группы?

— Завтра, — сообщил Демидов. — В понедельник и во вторниквылетают четыре туристические группы. По две каждый день. Наши «клиенты» уженаверняка обзавелись билетами. Завтра мы будем знать фамилии, на которыевыписаны билеты.

— Завтра уже суббота, — повторил Чупиков слова Демидова. —Можем не успеть.

— Надеюсь, успеем. Ты нашего знакомого береги, — посоветовална прощание подполковник. — Он у нас самый важный свидетель.

— А ты себя, — сказал Чупиков. — Ты у меня самый лучшийдруг.

Я стоял около дома и ждал. Начинался дождь, но я не обращална него внимания. Мне отчасти повезло. Облонков жил в старом сталинском доме, вкотором не было постоянного дежурного сотрудника милиции. Если бы он получилквартиру в одном из наших новых домов, то у дома обязательно находилась быбудка дежурного. Впрочем, эта будка не спасла Виталика. Я все время думал обэтом. Почему дежурный не остановил убийцу? Если он видел незнакомца, то обязанбыл хотя бы поинтересоваться, куда тот идет. Или, может, поинтересовался инезнакомец показал ему удостоверение? Виталика все знали в лицо. Дежурныезнали, что он часто приходит ко мне в гости. А убийца? Как он прошел? Или онтоже часто приходил ко мне в гости? А если не ко мне, то к кому же он приходил?И кем был неизвестный, появившийся у нас вечером для того, чтобы выстрелить мнев спину?

Я намеревался выяснить все это, поэтому и мерз, стоя поддеревьями и поглядывая на часы. По сложившейся традиции наши руководители служби отделов уходили с работы около восьми часов вечера. И я хотел войти вподъезд, чтобы дождаться Облонкова и выяснить все, что следовало. Признаюсь, ябыл настроен решительно. Весьма решительно. Пистолет лежал у меня в кобуре, и яне сомневался, что в случае необходимости применю оружие. После смерти Виталикая был готов на все.

С тех пор как мы расстались с Сашей Лобановым, прошло большешести часов. Я два раза включал телефон, ровно через три часа и ровно на пятьминут. Но он молчал. И я отключался. Следующее включение должно было состоятьсяуже поздно вечером. Возможно, у Лобанова появится какая-нибудь информация. Япросчитал все варианты и понимал, что он не сможет сразу попасть на прием кпрокурору города: тот вряд ли отложил бы из-за Лобанова все свои дела.

Вспоминая тот вечер, я все больше убеждаюсь в том, чтобывают ситуации, когда нам не предоставляется право выбора. Вернее, выбор нашочень ограничен. То есть такое понятие, как судьба, безусловно, существует.После всех своих приключений я стал фаталистом и теперь даже абсолютное злорассматриваю как необходимость, нечто, способствующее развитию человеческойцивилизации.

В половине восьмого я вошел в подъезд. Меня неприятноудивили его размеры — здесь могло поместиться человек тридцать-сорок. А может,и больше. В сталинские времена дома строили с размахом, не жалели квадратныхметров на разного рода «архитектурные излишества». К счастью, на первом этажене было квартир и я мог спокойно здесь обосноваться. Но как раз в это времяусилился поток жильцов, возвращавшихся с работы. Поэтому, просмотрев списокжильцов, я нашел фамилию Облонкова, поднялся на лифте на одиннадцатый этаж.

Выйдя из кабины, я осмотрел лестничную площадку, на которойнаходились три квартиры. На одиннадцатый этаж Облонков наверняка не станетподниматься пешком. Значит, нужно исходить из того, что он выйдет из лифта. Втаком случае следовало точно знать время его прихода. Я подошел к окну. Нет,отсюда ничего не углядишь. А дежурить у лифта, рискуя нарваться на соседей, —просто глупо. Следовательно, весь мой план ни к черту не годится.

Я спустился вниз, хотя мне очень не хотелось покидатьтеплый, уютный подъезд. На улице дождь усиливался. Я вспомнил, что Облонковобычно приезжает на работу на своем «Рено». Интересно, откуда у него деньги натакую машину? Почему до сих пор считается неприличным спрашивать у чиновников,находящихся на государственной службе, откуда у них деньги на покупку квартир ипостройку загородных дач? Откуда у них деньги на отдых на шикарных курортах? Надорогие машины? И можно ли верить в сказку про акции, которые якобы имеются унекоторых чиновников? Может, все проще, гораздо проще?

Впрочем, меня подобные вопросы не очень-то волновали. Еслимогут, пусть делают что хотят. Мне важно найти убийцу, вернуть свои деньги ипомочь Игорю. Ни политика, ни криминальная сторона дела меня не интересуют.Главное — найти убийцу и вернуть деньги.

Если Облонков приезжает на своем автомобиле, значит, онпоедет на стоянку, которая находится недалеко от дома. Поэтому лучше ждать еготам.

Я так и поступил. Выбрал наиболее удобную позицию длянаблюдения и целый час стоял под дождем, ждал, когда он подъедет. Облонковприехал в десятом часу, я сразу узнал его машину. Он еще выруливал на стоянку,а я уже спешил к его дому. Хотя я промок до нитки, меня вполне устраивало тообстоятельство, что он вернулся так поздно: меньше людей будет в подъезде.

Поднявшись наверх, я спрятался за угол, чтобы увидеть его,как только он шагнет к своей двери. Мне было важно опередить его, заговорить сним до того, как он позвонит.

Наконец лифт начал подниматься. При этом он как-то натужногудел — казалось, вот-вот остановится. Но вот кабина наконец достиглаодиннадцатого этажа, и двери открылись. Вытащив пистолет, я уже приготовилсявыйти из-за угла, но в последнюю секунду заметил, что передо мной не Облонков,а женщина, направляющаяся к двери соседней квартиры. Я убрал оружие. Вернее,просто отбросил пистолет на лестницу, когда она подошла ко мне.

— Добрый вечер, — сказал я, улыбаясь. — Вечно все у меня изрук валится.

— Здравствуйте, — ответила женщина; ей было за шестьдесят. —Вы к соседям?