Майлз откинул волосы со лба и с досадой покачал головой:

— Если все, то мое предположение бессмысленно. Янадеялся вычеркнуть из списка хотя бы одного на том основании, что он могподменить кинжалы во время бала. Но в таком случае это ни к чему не ведет.

— Кроме того, что у нас нет доказательств, что цветокпринесли в дом уже с кинжалом, — заметил Криспин.

— Это растение было тогда в комнате Изабеллы, —тихо вымолвил Йен. — Я не помню его зрительно, но оно должно было бытьтам. Я отчетливо помню, что Бьянка все время чихала, пока я говорил с ней.

— Если растение было там, то скорее всего настоящееорудие убийства спрятали в горшке, подменив его осыпанным драгоценностямикинжалом, сразу после убийства. Это свидетельствует о том, что настоящий убийцазнал не только о том, где кинжал, но и о том, где находится теперь Цветок.Значит, тот, кто прислал к нам в дом это растение, и есть убийца, —радостно заключил Майлз, но Криспин тут же разочаровал его.

— Я не знаю, кто его прислал, — печально сказалон. — Его доставили накануне бала в обычной оберточной бумаге, безкарточки. Я подумал тогда, что цветок привезли на одном из наших кораблей сВостока, навел справки, но никто его никогда в глаза не видел.

— Может быть, ты не там наводил справки? Ведь сВостока, например, из Константинополя, ежедневно приходят суда, — заметилМайлз.

— На одном из них прибыл Салим, — осторожнодобавил Себастьян. — Корабль пришел за порохом.

— Двенадцать сотен тонн пороха, — словно нехотявставил Тристан. — И двенадцать сотен дукатов взятки. Чистое совпадение.

— Какова вероятность того, что часть тайного разговора,который подслушала Изабелла, касалась продажи пороха? — вмешалсяКриспин. — И что это растение было преподнесено турками в знак доверия поокончании переговоров?

— Очень велика, — отозвался Йен, досадуя на себяза несообразительность. — Конечно, Бьянка имела в виду именно это. —Остальные члены семьи ловили каждое его слово. — Она открыла встречу уТуллии заявлением, что один из присутствующих убийца, вор и изменник. Онадолжна была понимать важность этого растения, которое связывало тайные собранияу Изабеллы с покупкой пороха турками. Мне казалось, что она переусердствовала всвоем стремлении раскрыть убийство, но теперь я так не считаю. Именно из-затого, что она назвала убийцу изменником, ее едва саму не убили. Теперь я в этомуверен.

— Тогда мы нашли убийцу, — заявил Тристан,стараясь держаться спокойно, потому что отдавал себе отчет в том, что это можетбыть очередной тупик. Все обратились к нему, стараясь понять, не шутит ли он,но Тристан был предельно серьезен. — Себастьян, ты записал возможныхпретендентов на заключение сделки о поставке оружия?

Себастьян медленно кивнул. Он достал из куртки листок бумагии с мрачной улыбкой положил его рядом с тем, который уже лежал на столе. Всписке подозреваемых в убийстве, составленном Бьянкой, и в спискепредполагаемых изменников было только одно повторяющееся имя. Сомнений быть немогло. Они вычислили убийцу.

Мрак, наполнивший ничем не освещенную камеру, опустился настоячую воду, и из нее на стены поползли отвратительные насекомые. Бьянкасмотрела на деревянные нары, стоявшие посреди камеры, как на спасительныйостровок посреди моря нечистот. Когда ее привели, вода лишь смачивала подошвыботинок, теперь она доходила до щиколоток, а уровень ее все поднимался.

Бьянка промокла и дрожала от холода. Но это ощущение холодашло изнутри — холод одиночества человека, брошенного на произвол судьбы,лишенного надежды на спасение и, главное, самоуважения. Она позволила себевлюбиться в Йена, стать бессловесной игрушкой в его жестоких руках! Онапозволила ему обмануть себя искусно построенной ложью. Почему она с такойлегкостью поверила в его невиновность, когда застала его на месте преступления,приняла на веру его поспешные объяснения, забыла то чувство отвращения, котороеон вызывал у нее раньше?

Она пыталась вспомнить ту ночь, когда он заставил еераздеться, а потом оттолкнул от себя как кровожадного монстра, как вонючее животное.В этот момент она чувствовала в себе одну из женщин, которые умоляют о близостимужчин, им отвратительных.

Ему, должно быть, стоило неимоверных усилий притворяться,что ему доставляет удовольствие близость с ней, ласкать и целовать ее,добиваясь оргазма. Под грубой тканью платья ее соски затвердели, когда онавспомнила его нежные прикосновения, ощущение его лобковых волос на ее бедрах,твердой мужской плоти, дрожи во всем теле, когда он изливал в нее свое семя.Неужели это тоже было притворством, частью жестокого плана?

Может быть, ее и одурачили, но в этом ошибиться она немогла. Йен прилагал много сил, чтобы добиться ее, лгал, умолял о сострадании,доверии и даже сочинил ужасную историю о смерти близкого друга. Он сделал все,чтобы добиться ее любви.

Бьянка вспомнила, как он искренне обрадовался, когда онасказала ему о своих чувствах, отдавая себе отчет в том, что это была радостьтриумфатора. Мерзавец! Она вдруг прониклась к нему презрением. Какое он имелправо играть ее чувствами?! Почему избрал своей жертвой ее? С какой стати онадолжна умирать теперь за чье-то преступление? Тем более что этот кто-то, повсей видимости, Йен.

Она всем докажет, для чего существует правосудие, даже еслионо должно будет вынести приговор тому, кого она любит. Вернее, любила.

Бьянка так воодушевилась своей новой идеей, что вскочила скровати и стала ходить из угла в угол по тесной камере.

Только налетев неожиданно на пропахшую плесенью стенукамеры, Бьянка осознала, насколько связаны у нее руки.

— У-у-у, — раздался вдруг чей-то жалобный голос.

Бьянка осторожно огляделась и прислушалась, стараясьразглядеть в кромешной тьме признаки какой-нибудь жизни, и, убедившись в своемполном одиночестве, снова услышала тот же звук:

— У-у-у…

Она отпрянула от стены. Холодный пот заструился у нее поспине.

— Не подходите и не бейтесь больше головой остену, — раздался голос.

Бьянка остолбенела, и сердце в ее груди забилось сильнее. Ондоносился откуда-то спереди, но она видела перед собой только смутнопроступающую в темноте каменную стену.

— Простите, я не знала, что здесь есть ещекто-то, — вежливо извинилась она. — Но где именно вы находитесь?

— Если вы перестанете смотреть себе под ноги иподнимете глаза, то вы меня увидите. Я там, где и всегда.

Бьянка подумала, что призраки обычно зависают в самых темныхи ужасных углах подземелий. Она украдкой взглянула в левый угол камеры, откуда,как ей показалось, с ней и разговаривал дух, и на уровне лица заметилаочертания маленькой головы. Она в страхе отшатнулась, не будучи уверенной, что готовако встрече с призраком. Призрак улыбнулся, и вдруг отделенная от тела рукапоказалась в воздухе рядом с лицом Бьянки и поманила ее. Бедная девушка едва неупала в обморок.