– Откуда вам это известно? Исиченко рассказывала вам обэтом, жаловалась?

– Да.

– Когда?

– Незадолго до кончины.

– Когда именно? Припомните, в какой день это было и прикаких обстоятельствах?

– Ну уж нет, – снова встрял бородатый Неласов,перехватывая инициативу у жены. – Наш адвокат предупреждал нас, что выпостараетесь выведать все это и подтасовать факты таким образом, чтобыопровергнуть нас. Если мы не договоримся полюбовно, то ответы на свои вопросывы услышите только в суде.

– Значит, вы утверждаете, что Людмила Исиченко былапсихически здоровой. Это хорошо. Тогда следующий вопрос. Какова степень вашегос ней родства?

– Мы троюродные сестры, – ответила Неласова.

– У Людмилы есть другие родственники?

– Есть. Мой родной брат и его семья. Родители Людочки давноумерли, она – единственная дочь и замужем никогда не была, детей у нее нет. Ееотец – двоюродный брат моей матери, а мы с братом – единственные родственникиЛюдмилы.

– Вы поддерживали тесные отношения?

– Какое это имеет значение? Вы пытаетесь увести нашразговор в сторону. Людмила была несчастной одинокой женщиной. Даже если мы неочень часто виделись, это не означает, что у нас не болит душа за нее и что мыпозволим вам уйти от ответственности за ее загубленную жизнь.

– Стало быть, вы и ваш родной брат считаете себянаследниками Исиченко?

– Я не понимаю, при чем тут это…

– А я понимаю, – снова подал голос возмущенныйНеласов. – Вы намекаете на то, что мы унаследуем бесценную коллекцию,которую собирал отец Людочки. Вы хотите сказать, что при таком огромномнаследстве нам должно быть стыдно судиться с органами милиции.

– Нет. – Гордеев наконец позволил себеулыбнуться. – Я хочу сказать совсем не это. Известно ли вам, что ЛюдмилаИсиченко оставила завещание?

– Какое еще завещание? – растерялся Неласов.

– Обыкновенное, нотариально заверенное и составленноепо всей форме. Так известно или нет?

– Впервые слышу.

– Жаль. Вас с ним еще не знакомили, но поскольку вашародственница попала в орбиту следствия, то нам его, естественно, огласили.Должен вас разочаровать, весь свой капитал в виде коллекции картин иантиквариата Исиченко завещала писателю Леониду Параскевичу.

Известие произвело на Неласовых шоковое впечатление.Некоторое время в кабинете Виктора Алексеевича стояла тишина.

– Идиотка! – наконец прошипела Неласова. –Шизофреничка.

Ее муж, однако, пришел в себя и вновь обрел способностьсоображать быстрее, чем его впечатлительная супруга.

– Минуточку. – Он поднял вверх палец и строгопоглядел на Гордеева. – Параскевич умер раньше Людмилы. Значит, он никак неможет наследовать ей. Это завещание недействительно.

– Ну, конечно, – облегченно перевела дух егожена. – Конечно. Вы зря старались нас напугать, господин полковник. Ничегоу вас не вышло.

– Мне снова придется вас разочаровать. Текст завещаниясоставлен таким образом, что наследником Людмилы Исиченко является не покойныйЛеонид Владимирович, а автор романов, издаваемых под именем ЛеонидаПараскевича.

– Не вижу разницы, – пожал плечами Неласов. –Не старайтесь нас запутать и заморочить нам голову.

– Разница есть, и огромная. Дело в том, что авторомэтих романов является не Леонид Владимирович, которого похоронили почти месяцназад, а его жена. А она жива и здорова.

– Это ложь! Этого не может быть! Если бы книги писалаона, то зачем Людмила стала бы составлять завещание в пользу Леонида?

– Но я же вам сказал, завещание составлено фактическине в его пользу, а в пользу истинного автора.

– Все равно это ложь! Вы что, не понимаете, что этаженщина вас обманывает, чтобы получить наследство Людмилы?

– Все может быть, – вздохнул Гордеев. –Именно поэтому будет производиться экспертиза с привлечениемспециалистов-филологов для установления подлинного авторства. Если окажется,что Светлана Параскевич говорит неправду, наследство отойдет вам и вашемубрату. Но если эксперты подтвердят, что под именем Леонида Параскевичаскрывалась действительно она, то вы ничего не получите. Ни копейки. Таксоставлено завещание.

И тут Неласова сорвалась:

– Да как же можно принимать этот бред всерьез?! Она жесумасшедшая, она совсем свихнулась на своем писателе! Голоса ей слышались,призраки являлись! Она была невменяемой!

– Так, – удовлетворенно хмыкнул Гордеев. –Значит, невменяемой? Голоса, призраки? Подумайте как следует. Не далее какминут пятнадцать тому назад вы утверждали, что Людмила была совершеннонормальной.

И снова повисла тишина. Если супруги Неласовы имелипредставление об игре в шахматы, то они должны были бы сообразить, что Гордеевпоставил им «вилку».

– Мы будем оспаривать это завещание. Мы докажем, чтоона была недееспособной в тот момент, когда придумала эту глупость, –заявил Неласов.

– Пожалуйста, – развел руками полковник. –Это ваше право. Но в этом случае вам придется отказаться от попыток обвинитьКаменскую в доведении вашей родственницы до самоубийства. Если Людмила Исиченкобыла психически больна, то ни предвидеть ее поведение, ни управлять имневозможно. Больные люди способны на самые необычные и необъяснимые поступки, иникто не виноват в том, что они их совершают. Так что выбирайте. Я мог бысказать вам сразу, что с вашим иском к Каменской у вас ничего не выйдет, потомучто ваш адвокат – бездарный неуч, не знающий законов. Но вы склонны доверятьему и не хотите верить мне. Поэтому просто прикиньте, что больше: наследствоили мифические пятьсот миллионов, которые вы намереваетесь отсудить у нас спомощью вашего недоучки. Если Исиченко была здоровой – будем судиться. Еслибольной – боритесь за аннулирование завещания. А в этом случае у вас шансовкуда больше. У нас есть множество свидетельских показаний, которые говорят отом, что ваша родственница была тяжело больна.

– Мы должны подумать, – выдавил Неласов. –Это все так неожиданно…

– Подумайте, – согласился ВикторАлексеевич. – И если надумаете признать, что Людмила была больна,приходите в городскую прокуратуру к следователю Ольшанскому. Он вас еще невызывал?

– Вызывал. На сегодня, на три часа.

– Ну что ж, время на раздумья у вас есть. Хотите ещечто-нибудь мне сказать?

Супруги молча поднялись и покинули кабинет полковникаГордеева.

* * *

Наталья Досюкова дрожащими пальцами вскрыла конверт, которыйей принес незнакомый мужчина неприятного вида. Он сказал, что освободился иззоны, где отбывает наказание Евгений, и привез от него письмо. Наталья в своейжизни редко получала письма, и никогда они не приносили ей ничего плохого. Ноона все равно ужасно волновалась.