Еще бы не виновато! Чуть было не убил ведь. Нет, однозначно, у этого Иоллара с головой что-то. То орет, как потерпевший, то тут же прощения просит. Как он там сказал? За то, что плохо обо мне подумал? А с чего было плохо думать? Зачем вообще обо мне думать надо было? Из-за Лайса. Верно все же Эн-Ферро диагноз поставил: ревность. Причем патологическая. Развернул тут целую теорию заговора против ненаглядного воспитателя, а меня назначил на роль главной злодейки. Почему? Да потому что больше рядом никого не оказалось!

Если поразмыслить, по той же причине, по которой я свалила произошедшие с кардом перемены на эльмарского гостя.

Нет, определенно, я такая же чокнутая: уже ищу злобному принцу оправдания! Но с другой стороны, если подумать… Мне шеф всегда говорил: думай, Галчонок, думай! Думай, а потом действуй. И канделябром по башке — не выход. А что, если Иоллар тоже заметил, что с Лайсом что-то не так, что у него появились какие-то проблемы, а так как на Таре Эн-Ферро со мной, то, стало быть, и проблема эта — я. Логично, Галина Кирилловна? Не отзывается. Скоропостижно скончалась в погребе — не созданы земные девицы для таких жестоких испытаний, такое только тарские волшебницы выдерживают. Их и спросим. Логично, ответила тарская волшебница. Особенно если учесть, как я сама его приняла.

Передумав убивать эльфа, я попыталась взглянуть на ситуацию с его стороны. Итак, что мы имеем? Приехал парень к старому другу, а у того в доме какая-то девица хозяйничает, гостю грубит, никакого почтения не выказывая ни к эльфячьим ушам, ни к благородному происхождению (ни к возможному почтенному возрасту — он же эльф, попробуй пойми, сколько сотен ему уже стукнуло). А друг, Лайс то есть, находится у нахалки в полном подчинении, молча терпит подобное поведение, да еще и носится с этой особой, чуть ли не пылинки с нее сдувает. Вспомнить хотя бы прошлый вечер: кард меня разве что на руках не баюкал, а так и подлечил, и накормил, и чаю заварил, а потом еще и главу из «Стихий» прочел с комментариями — вряд ли Иоллар когда-нибудь видел приятеля в подобном амплуа. Вполне мог сделать выводы, что я наложила на Эн-Ферро какие-то чары, удерживаю его шантажом или еще что-нибудь в этом роде, и решил в очередной раз спасти другу жизнь. А если так, то эльфа с большой натяжкой, но понять можно. Методы у него, конечно, иезуитские, но цели благородные…

А я дура! Нет, это ж надо быть такой всепрощающей! Сволочь он, и все тут!

За окном уже светало, спать не хотелось, и осторожно, чтобы не потревожить эльфа…

Да какое там осторожно! Вставая, я «нечаянно» и очень неслабо долбанула ногой по темноволосой голове. Доброе утро, принц!

— Я сегодня уеду.

Похвальное решение. И не буду теперь ломать себе голову, гадая, какая еще замечательная идея придет в его безмозглую черепушку, и в погреб спускаться буду без опаски, и на диванчике в гостиной стану валяться вечерами, как раньше.

— Куда?

А мне не все ли равно? И как вообще можно разговаривать с ним после вчерашнего?

Молчит. Только плечами пожал. А взгляд как у собаки бездомной.

Так ведь он бездомный и есть! А намылился куда, кому он на Таре нужен? Причем уходить, судя по собранной сумке, решил прямо сейчас.

— Ты что, и Лайса не дождешься?

Вздрогнул. Кивнул:

— Хорошо. Дождусь.

Ну-ну, смотри уж, дождись. Не хватало мне потом с кардом объясняться, куда я приятеля его драгоценного задевала.

— Ты что, и Лайса не дождешься?

Ну конечно же она решила, что он хочет избежать справедливой расплаты.

— Хорошо. Дождусь.

Самому интересно, как отреагирует на ее рассказ Эн-Ферро. Наорет? Врежет пару раз? Вряд ли. Перво-наперво потребует объяснений. И что ему делать? Рассказать о договоре с Дивером и терпеливо дожидаться, пока Сумрак в его крови не восстанет против клятвопреступника?

Он уже видел такое: кровь сочится сквозь поры, мясо отслаивается от костей, сгнивая на глазах — не слишком ли высокая цена за один неосмотрительный поступок?

Не станет он ничего объяснять! Пусть Лайс что угодно о нем думает, пусть считает извергом-извращенцем, получающим удовольствие от издевательств над беспомощными девчонками, психопатом-параноиком, да кем угодно — один разговор он все же переживет. А после дойдет до Марони, наймет кера и двинет к вратам. С Дивером поговорит, но вчерашнее решение о возвращении на Эльмар с утра отверг: переберется, как и планировал, на Саатар и ни с Эн-Ферро, ни с его подопечной уже не встретится. А что до крови, которую так и не удалось достать, — ничего, обойдется дракон и без этого. Сам же говорил: не нужно никого резать, вот он и не резал. Вам надо — сами и… Нет, он так не скажет конечно же. С Хранителем нужно быть осторожнее. Но в настоящее время разговор с Эн-Ферро волновал Иоллара больше, чем последующая встреча с драконом.

Чтоб хоть чем-то занять себя в ожидании, прибрался в доме, приготовил немудреный обед — прощальный, так сказать, подарок. Пусть и не оценят.

Лайс возвратился первым, спрыгнул с кера и, поздоровавшись, сразу же спросил:

— А Галчонка что, еще нет?

Эльф и сам заметил, что пора бы ей вернуться. Наверное, сидит в школе, рассчитывает время, чтоб не попасть домой раньше карда, не хочет снова оказаться с ним, Иолларом, наедине.

— А вчера она как?

Рассказать? Нет, пускай сама. Чтобы уж наверняка.

— Ну чего молчишь, погрызлись опять?

— Вроде того.

— А дом, гляди-ка, не рухнул!

Эн-Ферро пребывал в хорошем расположении духа, и портить ему настроение загодя не хотелось.

— Лайс, ты прости, чувствую себя неважно. Пойду по берегу прогуляюсь.

Ее он заметил издали. Стоял и смотрел, как заводит в сарайчик кера, как стряхивает на крыльце налипший на сапоги снег, входит в дом. На весь рассказ дал ей полчаса — должна уложиться. Выждал положенное. А вот теперь пора!

Вошел в дом.

Странно. Из-за прикрытой двери кухни доносились обрывки разговора и смех. Решили по-быстрому его судьбу и принялись обсуждать более интересные темы?

— И понимаешь, ничего же сложного, — радостно тараторила Галла. — С первого раза, представляешь? С первого! И с ног не падаю, и чувствую себя лучше, чем весь последний месяц!

Иоллар вошел в кухню. Не хотелось нарушать такую идиллию, но пусть уж сразу его отчитают, вышвырнут из дома и вернутся к своим радостям.

— Ну что, полегчало? — поинтересовался Лайс. — Ты садись, поешь, а то лица на тебе нет. Я все!

И вскочил, освобождая ему место за столом. Тем самым столом, которым вчера он придавил крышку погреба.

Ничего еще не понимая, Иоллар тяжело опустился на табурет.

— Только без скандалов тут, я вздремну пока, — предупредил Эн-Ферро.