— Что я тебе сделала, Иоллар? Чего ты ко мне цепляешься?

— Я к тебе цепляюсь? — с ленцой в голосе переспросил он. — По-моему, это ты на меня накинулась, как только я переступил порог этого дома.

— Переступил и с ходу принялся хамить!

— И как же я тебе нахамил?

Я задумалась. И правда, как?

— Тон у тебя был вызывающий, — вспомнила я. — И пялился на меня злобно так.

— Я? На тебя? — перекосило принца. — Я и в сторону твою не смотрел. Может, ты за это и взъелась? Так, извини, ты не в моем вкусе.

— Надо же, принц, у вас вкус имеется! — съязвила я.

— Представь себе. У меня хорошо развито чувство прекрасного, и ты в это понятие никак не вписываешься.

— Да ты же мне прямо сейчас и хамишь!

— Сейчас да, — с вызовом признал эльф. — Но ты первая начала.

— Я начала? Да иди ты…

Надеюсь, он знаком с диалектом тарских орков.

— Куда?! — сверкнули глаза, сжались кулаки — знаком.

— Ну давай, смелее! Наверное, не впервой бить женщин?

— Что? — поспешно разжал он пальцы. — Да в тебе от женщины только скелет остался! Колдунья выжатая!

— Хамло длинноухое!

Я с грохотом захлопнула входную дверь. Сейчас еще и засов задвину: пусть погуляет, поостынет! Да и самой не мешало бы. Хотела ведь просто поговорить! И почему мне с утра показалось, что он не безнадежен? Пребывала под впечатлением от этого его танца с саблями? Или прониклась сочувствием к сложной биографии? Будет урок на будущее: первое впечатление — самое верное.

Заскрипели половицы в гостиной — зашел. А мне теперь в комнате сидеть? Я же голодная, как волк. Если сейчас же не съем чего-нибудь, опять отключусь, а Лайса, между прочим, до завтра не будет.

Вышла. Эльф сидел в кресле, уставившись в окно, словно еще не все во дворе высмотрел. Тихо проскользнула мимо него в кухню и только сейчас спохватилась: у нас же есть нечего! Чудный денек! И рассчитывать на то, что эльф повторит подвиг и хотя бы начистит картошки, бессмысленно. Для этого надо его попросить, а это уж — увольте!

Я с трудом подняла обитую железом крышку погреба. А свечка где? Обшарив взглядом кухню и не обнаружив искомого, снова вгляделась в холодный полумрак хранилища. Ладно, и так найду. Картошка в ящике слева, мясо в бочонке справа. По скрипучей лестнице осторожно спустилась вниз. Мясо нашла сразу, выложила в миску два куска покрупнее — Ваол небось от ужина не откажется. Сейчас наберу в мешочек картошки… Ох! Со звуком внезапно грянувшего грома надо мной захлопнулся люк. От испуга перехватило дыхание, и я даже вскрикнуть не смогла. Отдышавшись, подняла глаза туда, где в кромешной тьме должен был находиться выход. И как эту крышку упасть угораздило? Я же вроде крючок зацепила. Или нет? Был уже прецедент, только тогда Лайс спускался — чуть было не прибило любимого братца.

Поставила миску с мясом на пол и нашарила лестницу. Поднявшись, попыталась толкнуть крышку одной рукой. Ничего. Убедилась, что ноги стоят крепко, и уперлась обеими. Никакого эффекта. Как будто держит ее что-то. Или кто-то…

Иоллар услышал, как девчонка возится с тяжелой крышкой погреба, и идея пришла мгновенно. Не самая лучшая идея, если учесть, что Эн-Ферро все-таки вернется. Но вернется завтра. А девица — вот она. Так почему бы не решить этот вопрос прямо сейчас? А потом, когда сам все узнает, будет что обсудить с Лайсом.

Проскочив на кухню — даже дверь не скрипнула — убедился, что Галла уже копошится внизу, и захлопнул крышку. Сверху поставил табурет и сел — так вернее. Через пару минут почувствовал слабый толчок. Потом еще один. Потом еще. Ни ругани, ни криков о помощи.

— А ты упертая. Не надорвешься, колдунья?

Интересно, многому она уже успела научиться? Вдруг как шарахнет заклинанием, и будут его потом от потолка отдирать.

— Что за шутки, Иоллар? — Голос из погреба звучал глухо, но не испуганно. Пока.

— Это не шутки. Хочу с тобой поговорить.

— Выпусти и поговорим.

— Нет. Сначала мы поговорим, а потом, может быть, я тебя выпущу.

— Какое «может быть»? С ума сошел? Мне поесть надо, на ногах еле держусь.

— Нормально ты на ногах держишься, — возразил он. — А если есть хочешь, отвечай быстро и честно.

— На что отвечать?

Понятливая девочка. И никаких оскорблений — век бы ее в погребе держать.

— Кто ты такая?

Тишина. Потом недоумевающее:

— В каком смысле?

— Кто ты? Имя. Возраст. Родной мир. Зачем пришла на Тар? Почему с Лайсом?

— И все? Ты же знаешь, Эн-Ферро тебе рассказывал.

— А теперь ты расскажи. Подробно.

— Подробно? Ладно, слушай. Меня зовут Галла. На Земле по паспорту: Иванова Галина Кирилловна. Возраст — двадцать шесть… точнее, почти двадцать семь лет. Работала открывающей на одной из станций. Потом у меня обнаружились способности к волшебству, и поскольку на Земле из-за низкого магического фона развивать их не получилось бы, пришла на Тар. Лайс по просьбе шефа за мной присматривает. Все?

— Твой шеф — Рошан?

— Да. Я ответила на все вопросы?

— Нет.

Но кое-что все же сказала. То, что по непонятным причинам отрицал Эн-Ферро, — это все-таки работа. Хранитель Дивер был прав, Рошан нанял Лайса. Возможно, даже не посвятил карда в подробности, велел только держать рот на замке и не сказал ничего о том, что девчонка представляет угрозу. А Лайс, как всегда, взялся за дело с энтузиазмом, носится с этой замухрышкой и, кажется, уже не на шутку к ней привязался. Эльф невесело улыбнулся: таков уж он есть, Лайс Эн-Ферро, и кому как не ему, Иоллару, это знать.

Но ничего, сейчас эта тощая ведьма-недоучка выложит все, а там уж он сумеет открыть карду глаза на его «дорогую девочку». Он слишком многим обязан Лайсу, чтобы позволить тому стать козлом отпущения в хитроумных играх Хранителей.

— Что ждет Эн-Ферро, если ваши подозрения подтвердятся?

— Все зависит от того, какую роль он играет во всем этом. Если он всего лишь наемник, то ничего ему не грозит — разбираться будем с нанимателем. Если же принимает более активное участие в заговоре, то… Он ведь единственный проводник в Сопределье и единственный оставшийся адепт магии Пилаг, было бы жаль потерять его из-за его же глупости…

— Я все рассказала!

— Зачем ты здесь? И во что втянула Лайса?

Тишина.

— Не хочешь говорить?

— Хочу. Только слова подберу повыразительней!

Еще ерепенится! Но ничего, это ненадолго.

— Как думаешь, сколько весит стол?

— Ты не посмеешь!