надеясь, что ему повезёт. Потому как если больше не потребуется тратить своё время и внимание на поиски данных, он сможет сфокусироваться на основном, зачем его сюда определили: организации отношений и связи между разрозненными центрами содержания беженцев, воинскими частями, подразделениями внутреннего правопорядка. Заниматься систематизацией процессов внутри страны офицеру внешней разведки было не по профилю, однако получилось так как получилось: он был одним из немногих офицеров, не только введённых в курс дела и включённых в экстренный штаб правительства, но и получивших карт-бланш на любые действия ввиду стояния у истоков операции. Поэтому максимальное содействие в налаживании коммуникаций и разработке стратегии сбора чего-то похожего на централизованное правительство государства из распавшихся на осколки мелких островков власти предстояло осуществлять именно ему.

Автомобиль подъехал к воротам, которые начали открываться заранее, не замедляясь проскочил в образовавшийся проезд, и оказался на территории комплекса. Ворота тут же закрылись. Микроавтобус свернул к главному корпусу, объехал стоявшую у обочины колонну военных грузовиков, состоявшую из пяти автомобилей, двух «Тигров» с пулемётами и топливозаправщика, и плавно остановился возле входа в здание. Николаев, выходя из микроавтобуса, бросил мимолётный взгляд на грузовики и куривших рядом бойцов, стоявших группой, и достаточно резво для своих лет пробежал вверх по ступенькам. Подполковник старался держать себя в форме, по лестницам и эскалаторам как правило бегал, а в транспорте старался никогда не садиться. Не пренебрегал физкультурой, тренажёрным залом и бассейном, и поэтому имел очень достойный для своего возраста уровень физической подготовки.

Коротким кивком поздоровавшись со стоявшими на входе бойцами, вооружёнными пистолетами-пулемётами «Витязь» на базе Калашникова, Николаев вошёл в здание. На КПП его поприветствовал охранник, сообщив, что генерал-майор Кузьмин уже на ногах и ждёт подчинённого в своём кабинете. Валерий прошёл по красному ковру до лифта, поднялся на третий этаж и постучался в дверь. На пороге Николаева встретила секретарь-помощник, строгая женщина за пятьдесят, и проводила в кабинет.

Кузьмин был Валерию практически ровесником. Как так получилось, что Николаев застрял в чине подполковника, а Кузьмин стал в этом возрасте генерал-майором – Валерий очень хорошо знал. Кузьмин был назначенцем, к тому же чьим-то родственником, и больше выполнял административные функции в управлении, в то время как Николаев практически всё время своей службы посвятил полевой работе. И в силу того, что постоянно то пропадал в командировках, то занимался крайне ответственными проектами, не был «на виду», не водил знакомства с нужными людьми и был той самой рабочей лошадкой, на которую грузили, а она везла. Впрочем, назначение Кузьмина вовсе не подразумевало глупость и некомпетентность оного. Генерал был хорошим специалистом в своём деле, и привели его за ручку не с улицы, а из департамента военной контрразведки ФСБ. И как-то так сложилось, что два умных человека, просто находившихся в несколько разных условиях, быстро нашли общий язык и даже сдружились.

– Товарищ генерал, – поприветствовал Валерий, широко улыбнувшись.

– А, Валера, здравствуй, заходи, – так же тепло улыбнулся Кузьмин и, встав из-за стола, пожал своему приятелю руку, – хочешь чего-нибудь? Чай, кофе? Чего покрепче не предлагаю, в шесть утра пить чаще заканчивают, чем начинают. И слава Богу.

– Да, кофе буду. И печеньками угости, что ли… а то не ел ничего, сюда спешил.

– Да, сейчас, – Кузьмин позвал помощницу по телефону, попросил её организовать что-нибудь по-быстрому.

– Ну, как ты тут, с такой толпой соседей? – Николаев неопределённо махнул рукой куда-то в сторону высоток, входящих в комплекс управления и ныне являющихся чем-то вроде семейного общежития для сотрудников.

– Ну… уплотнили, конечно, – вздохнул Кузьмин, – теперь стало побеспокойнее. Ну а что делать… ситуация такая. Расконсервировали, правда, много новых помещений, поэтому на головах друг у друга не сидим.

– Слушай, ну а подсчитали же всех, кто приехал, надо думать. Многих сотрудников… не досчитались? – Поинтересовался Валерий, прикидывая, насколько сильно успела ударить неразбериха по СВР.

Кузьмин замолчал, собираясь с мыслями. Потом ответил, чуть понизив голос:

– Много, Валера. Более половины из тех, кто в городе был. И самое плохое, что ни они к нам не приехали, хотя мы кинули клич, ни мы найти не можем. Правда, часть разбежалась, то есть живы и здоровы, но где-то нашли себе пристанище. Но большинство из тех, с кем связь утеряна, вообще непонятно – живы или нет. Эвакуационные группы по-прежнему продолжают работать, пока точечно по нашим, но считай весь состав какой можно – мы уже собрали. Через пару дней перестанем искать последних сотрудников, бойцы будут заниматься эвакуацией мирных жителей и доставкой их во временные лагеря.

– А тебе какие-то данные по окружающему нас звиздецу не присылали вчера?

– Ну… данные – это очень условно. Скажу лишь, что городу просто хана. А через пару недель от Москвы и её жителей останется в лучшем случае двадцатая часть… а может и меньше – кто знает. Массовый исход населения по-прежнему идёт, и это считай гуманитарная катастрофа в регионах. Москвичей-то в Москве не было и нет считай, один на десятерых примерно, остальные домой возвращаются. А инфраструктуры там и нет, чтобы такое количество народу принять. И производств, и запасов – ничего нет, толком. Но это не самое главное. Вирус разносят по городам уже который день подряд, а ещё – страшное количество погибших. Просто страшное. Не могу сказать точно, но боюсь что уже по самым скромным подсчётам перевалило за три. Хотя в реальности, думаю, и все четыре-пять. В городе уже людей живых… не заражённых, мало остаётся. В провинции скоро так же будет, они просто от нас отстают на несколько дней. А в Питере ещё хуже, как говорят на месте те, кто по-прежнему умеет говорить.

– Ужас… просто ужас… – покачал головой Николаев, – и осмелюсь предположить, что мы толком даже не оценили масштаба трагедии. Пока идём по инерции. Чуть позже, когда закроются электростанции и прекратится водоснабжение, а весь скоропортящийся товар сгниёт, вот тогда хлебнём. Город, точнее то, что от него осталось – начнёт задыхаться в собственных помоях и фекалиях, и шарахнет великолепная связка из ряда кишечных инфекций… Так что хорошо мы тут устроились очень хорошо. Не в пример лучше, чем у большинства.

– Ну, здесь я с тобой соглашусь, пожалуй, – кивнул Кузьмин, – остальным-то похуже придётся, даже в собственных квартирах – но без воды и возможности что-либо приготовить поесть. И ещё нужно уже сейчас думать, как мы будем переживать следующую зиму. Батарей-то горячих уже не будет. Всё ж встанет. Коммунальная катастрофа во всей красе.

– А центр?

– Ну, в центре полная автономка, свои котельные и электростанция, тут уж