сгустившееся до киселя и проникающее в самую суть тёмным унынием и чувством тоски. Дмитрий взял в руки обрез ружья, переломил ствол. На него смотрел блестящий жёлтый кружок латунной гильзы. Со щелчком закрыв ружьё, Дмитрий развернул его в руках и направил себе в голову, намереваясь спустить курок. Не было страха, ничего не держало, не было желания бороться дальше с наступившим вокруг хаосом. Жизнь «до» была и так не слишком лёгкой, жизнь после – не станет лучше. Смысла за неё цепляться никакого. Вознесенский закрыл глаза и нащупал спусковой крючок. Шумно вздохнул и упёр холодный срез стволов себе в лоб, чуть выше переносицы. Одна секунда – и всё будет закончено.

Внезапно на столе опять ожил телефон, коротко провибрировав. Экран на секунду засветился, выдав уведомление о поступившей на номер смс, и вновь потух. Сообщение, пришедшее так внезапно, отвлекло Вознесенского на мгновение. Дмитрий отложил ружьё в сторону, сам толком не понимая, какая сила заставила его в эту секунду передумать. Просто пришла мысль, что сейчас не время. Брать телефон не стал. Тяжело поднялся с кресла, дошёл до дивана, рухнул на него и вновь погрузился в сон.

Проснулся спустя ещё несколько часов от громких звуков автоматной стрельбы где-то под окнами. По всей видимости, на противоположной стороне двора кто-то ожесточённо перестреливался, причём раскаты выстрелов слышались с двух сторон – видимо, какие-то люди что-то не поделили между собой. Сначала поливали длинными очередями, затем перешли на одиночные. В какой-то момент раздался взрыв, но не очень мощный – видимо, ручная граната, а после всё стихло. Затряслись стёкла, но окна остались целы. Сон как рукой сняло. Вознесенский аккуратно подошёл к окну, стараясь не высовываться, и осмотрел двор. Но так ничего и не увидел. Скорее всего, как он решил про себя, за котельной на дальней стороне площадки что-то стряслось. Но идти и проверять особого желания не было. За окном вечерело. Солнце уже клонилось к закату, и двор был почти закрыт тенью от дома. В сумерках идти куда-либо также не хотелось, да и чёткого плана, что делать дальше, намечено не было.

Дмитрий подошёл к лежащему на столе телефону. Несколько часов назад ему несколько раз звонил подполковник Николаев. Вероятно, в дверь также стучали его люди, или даже он сам, но не было сил открыть. Помимо пропущенных звонков были также два сообщения, полученные с разницей в два с небольшим часа. Оба также от подполковника. В одном из них Николаев написал: «Дмитрий, вы где? Мы не можем вас найти! Мы договаривались на полдень. Что случилось?». А во втором Валерий оповестил Вознесенского, что тот должен срочно выйти на связь, как только прочтёт текст, а также – в случае, если не сможет дозвониться – искать Николаева на одном из указанных объектов – и далее шли адреса этих объектов. И ещё очень просил быть максимально осторожным, потому как за Дмитрием будут охотиться наёмники из некой ЧВК «Сильвер Хилл», в надежде заполучить ноутбук.

Попробовав дозвониться до подполковника, чтобы выехать на перехват или хотя бы сообщить его бойцам о своём местонахождении, Дмитрий не смог дозвониться ни со своего телефона, ни с телефонов мамы и папы – связь перестала ловить. За несколько упущенных часов в городе произошли какие-то изменения в части коммуникаций, и сотовая связь, которая и так на ладан дышала и прыгала от «нет сети вообще» до одной полоски, окончательно перестала функционировать. Интернет также не работал. Вознесенский попробовал дозвониться с городского телефона, который, пусть и был атавизмом и артефактом прошлого, но по-прежнему использовался родителями по старой привычке, и также ничего не получилось – в трубке шёл непрерывный гудок. Городская телефонная сеть не работала.

Вознесенский всегда был человеком крайне пунктуальным и ответственным, и никогда не позволял себе опоздать, проспать, или иным способом подвести окружающих. Поэтому сейчас чувствовал себя крайне неловко. Ему было откровенно стыдно, хотя в том состоянии, в котором он пребывал последние сутки, подобное было простительно. Путём нехитрых рассуждений, Дмитрий пришёл ко вполне однозначному выводу: своим сообщением Николаев ему жизнь спас, очень вовремя оторвав от приставленного к голове оружия. «М-да… рука Провидения, не иначе», – заключил Дмитрий. «Всё что ни делается, всё к лучшему», – подумал он следом. Затем посмотрел за окно. «Хотя…» – добавил он в сомнениях, но тотчас отогнал мысль прочь. «Слишком много думаю. Как есть, так есть. Не нужно всё усложнять. Хрен с ним» – и откинулся в кресле, уставившись в потолок. Моментально нарисовался план – что делать, как быть, зачем и почему. Жизнь на ближайшее время начала обретать какой-то смысл. По-прежнему необходимо было, в интересах страны, родного города и выживших людей, передать ноутбук с данными в руки спецслужб. А дальше будет видно, что делать. Да и потом, у Вознесенского в голове моментально сложился очень нехитрый пазл. Теперь он знал, кто стоит за смертью его родных, кто пытался выловить его в Питере, и что теперь предпринимать. И Дмитрий поймал себя на мысли, что сейчас он – абсолютно лишённый эмоций, без гнева и ярости – понимает свою цель номер два: найти того, кто отдавал приказ. Исполнители уже уничтожены, и дело за заказчиком. И депрессивно-мрачное, суицидальное состояние, начало сменяться желанием отомстить и какой-то злой радостью от предвкушения расправы. Появилась конкретно обозначенная цель. А в том, что с «Сильвер Хилл» придётся встретиться ещё раз – он уже и не сомневался.

28 апреля. Москва. Валерий Николаев. За несколько часов до этого.

Подполковник Николаев, получив необходимые целеуказания и обсудив план со своим руководителем, выдвинулся на адрес проживания родителей Вознесенского, потому как именно у них он должен был находиться в данный момент. Ещё одну машину с вооружёнными бойцами он отправил на личную квартиру Дмитрия, чтобы они прикрыли его, если вдруг придётся приехать на второй адрес по той или иной причине. Учитывая, что «Форд Транзит», на котором передвигался Николаев, и так был напичкан всевозможной электроникой и сильно потяжелел, в сравнении с автомобилем в стандартном исполнении, то о броне не было и речи – не выдержала бы трансмиссия, а следом пришёл бы в негодность двигатель и ходовая. Да и не нужна была броня в мирное время – когда в служебном гараже готовили автомобиль. Но ввиду того, что заражённые были неимоверно агрессивны, быстры и прыгали на машины всем своим весом, то для прикрытия транспорта Николаев также взял ещё четырёх стрелков на бронированном «Тигре» с установленным на крыше модулем с пулемётом ПКТ