Тяжелая рука одним хлестким ударом впечатала затылок обратно в твердую поверхность земли. Перед глазами снова потемнело. Единственное, о чем Юдгар мог сейчас мечтать – вырубиться. И надолго. Но мучивший его алгистянин явно был опытным экзекутором и не позволял ему надолго отключаться, продолжая умело причинять боль.

Юдгар вдруг некстати вспомнил Амсадди. Она была права, эта женщина. Он стиснул зубы и вскинул взгляд на своего мучителя. Он – сын бикаэлки, и пусть он не проходил инициацию болью, он все выдержит.

– Да пошел ты… – Юдгар плюнул кровью. Зубы шатались и кровоточили, разбитые губы распухли. – И ты, и твое жабье племя…

Еще один удар вколотил слова обратно в глотку. Алгистянин бил методично и размеренно, старательно выбирая места. И похоже, не испытывая никаких чувств по поводу своего занятия. Просто выполнял работу. Словно вся эта экзекуция – не на месть со стороны дикарей, у которых отняли священного идола, а нечто вроде дежурно-приветственного ритуала, которым они встречаю каждого чужака на своей земле.

Скрученные за спиной руки не позволяли прикрывать голову и лицо, чтобы защититься от ударов. Юдгар молчал, не позволяя себе стонать. Человек – выносливое существо. Он может вынести гораздо больше, чем предполагает. И если смогла выдержать Амсадди, если Дхази смогла, то ему сам Бог велел. Он – мужчина… Юдгар открыл в себе новое качество, о котором не знал раньше – умение терпеть. И оно ему очень пригодилось.

Мир перед глазами заплывал чернотой. Красные пузыри взбухали из небытия, лопались, исчезали, и снова появлялись…

Когда избиение кончилось, Юдгар осознал это не сразу.

Он несколько раз с наслаждением вдохнул, прежде чем чернота перед глазами стала рассасываться. Он увидел над собой огромную серокожую тушу шрамомордого. Несколько секунд алгистянин стоял и просто смотрел на скорчившееся тело у себя под ногами, потом повернулся, намереваясь уйти.

– Эй, ты… – Юдгар с трудом прокашлял эти два слова, выплевывая кровавую слюну.

Шрамомордый обернулся и в ожидании уставился на пленника немигающе желтыми глазами.

– Когда я выберусь отсюда… ты будешь первым, кого я убью…

Шрамомордый на секунду опустил взгляд, белесая мембрана мигнула, ноздри вздулись. Он молча развернулся и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

Юдгар уронил голову на твердую, утоптанную землю с трудом приводя дыхание в норму. Он слышал, как тяжелые шаги алгистянина удаляются от хижины, тая в подступающей тишине.

«Ты как?»

Расстояние между ними было небольшим – Хорхе висел в двух шагах, привязанный за руки к горизонтальной перекладине, так что общение по лоцманам было возможно и без ретрансляторов. И каждый раз, когда Юдгар приходил в себя, Хорхе задавал ему один и тот же вопрос. Лейтенанта пока не избивали, но попробуйте повисеть так несколько часов… Юдгар не стал открывать глаза и поворачивать голову, чтобы посмотреть, как там сам лейтенант. Его слишком мутило, чтобы испытывать сочувствие к кому бы то ни было еще. К тому же лоцман способен донести его мысль без всяких телодвижений.

«Ничего, лейтенант. Случалось и хуже».

Врешь, зло поправил Юдгар сам себя. Не случалось. Единственный раз – тогда, в пригороде Игарьены, трое подростков, которые просто обширялись и решили немного поразвлечься. Он успел сломать одному руку, прежде чем его затоптали. А больше ничего и не было. И здесь тебе не Игарьена. Это Алгиста, и даже не тот привычный мир, в котором находится их база, а нечто совсем иное. Здесь некому за них заступиться, а этот серокожий урод, когда ему надоест избивать его, вполне может применить какой-нибудь способ поизвращенней – кожу живьем содрать или заживо сжечь…

К черту мрачные мысли и фантазии, не стоит об этом думать…

Юдгар попытался подвигать затекшими руками – ни единой возможности. Упругие волокна травяной веревки с такой силой сдавливали запястья, что невозможно было даже шевельнуть пальцами. Даже мышечные импланты не помогали. Проклятье!

«Надо отсюда выбираться».

Умная мысль, Хорхе, ничего не скажешь, прямо-таки гениальная!

Юдгар не ожидал, что в его душе еще останется место для сарказма. Если бы еще знать: как именно отсюда выбираться. Пы-Нгу-Май вел их такими путями, по сравнению с которыми даже болота Бергана-3 и то раем покажутся… Да уж, такой прогулки не забыть. Калейдоскоп сюрреалистических картин длиной в несколько часов: сиреневое небо, огромное оранжевое солнце в зените и еще одно голубовато-белое – слепящая точка над самым горизонтом, бьющая лучами прямо в глаза, словно свет близко поднесенной к лицу кварцевой лампы… Лес из пронзительно зеленых, и одновременно мертвенных деревьев, с мшистыми листьями, с глянцево-пунцовой изнанкой, чьи жесткие грани царапали лицо и руки. А потом небеса вдруг сразу стали серыми, тяжелыми, укутанными плотным одеялом облаков, и сквозь них, словно прожигая насквозь нестерпимым жаром, проступил огромный шар багрового цвета. Ветер сразу похолодел, пронизывая насквозь, но ни упругости, ни силы в нем не ощущалось, а ощущалась нехватка кислорода. Старейшина все время шел впереди с одинаковой скоростью, он-то и был источником происходивших изменений с окружающей реальностью, и хотя в мирке с разреженной атмосферой они пробыли всего несколько минут, сместившись затем в какие-то болотные джунгли, Юдгар порядком успел запыхаться от нехватки кислорода. Потом – снова свет, страшноватый, нереальный, выворачивающий душу наизнанку…

Хорхе держался молодцом, умудрившись, несмотря на, казалось бы, немыслимые вещи, творящиеся вокруг, не задавать лишних вопросов, но Юдгар чувствовал его невысказанный страх, замешательство, оторопь – лейтенант уж тем более не ожидал, КАК поведет их старейшина. Юдгара и самого страх основательно подгонял. Заблудиться среди этого обилия миров, остаться один на один с неведомым, если что вдруг случится со старейшиной – это страшило его гораздо больше, чем предстоящий суд Совета Племен. Выходит, Пы-Нгу-Май не лгал, говоря о множестве миров, которые им подвластны, но черта с два он поверит, будто аборигены сами их создают. Нашли пай-кы! Потом они ступили в густые заросли, где каждый лист, каждая ветка представляла собой не растение, а хищное животное. Юдгар кожей ощутил угрозу. Он даже открыл рот, чтобы предупредить своих сопровождающих, как мир снова сместился…

А потом он вырубился. Кто-то, как он понимал сейчас, поджидал их в том, последнем мире, казалось сплошь состоявшем из равнины, покрытой ковром низкорослого серо-зеленого кустарника. И очнулся уже здесь, в этой хижине, связанный по рукам и ногам… Интересно, что стало с самим Пы-Нгу-Маем? Юдгар еще не решил про себя, что думать – то ли старейшина завел их в ловушку сознательно, то ли выбрал не тот путь и попал к своим врагам… Но какие у него могут быть враги? Они же не воюют друг с другом. Ладно, об этом как-нибудь потом, не до старейшины, живым бы остаться…

Напрасно Хорхе напросился его сопровождать… Впрочем, иначе полковник и не отпустил бы Юдгара со старейшиной. Но без него было бы гораздо проще… Ладно, нужно поторапливаться, пока экзекутор ушел – если он собирается что-либо предпринимать для своего освобождения, то делать это нужно прямо сейчас.