– К нам не слишком часто заглядывают гости, и еще реже – викинги, – сказал старик и улыбнулся, показав десны каждому из них. – У нас нечего взять. Конечно, вы можете забрать Вебьоргу, но я должен вас предупредить, что она уже не может готовить, как прежде.

– Ты более смелый человек, чем я, – сказал Улаф.

Старик покачал головой.

– Она стала глухой, как камень, – сказал старик, – и если вы заберете ее с собой, то пожалеете, что сами не лишились слуха.

Вебьорга прищурилась и посмотрела на мужа, и Сигурд понял, что она могла быть старой и глухой, но сохранила острый ум.

– Так почему же вы живете так, что компанию вам составляют только рыбы и козы? – спросил Сигурд.

Несколько мгновений старик колебался, словно не знал, стоит ли отвечать на вопрос, но потом показал на запад, в сторону входа во фьорд.

– Я огорчил могущественного человека, – сказал он и пожал узкими плечами, словно хотел сказать, что это совсем не сложно.

– А не ярла ли Рандвера из Хиндеры? – спросил Улаф.

Старик нахмурился.

– Рандвер? Я его не знаю. Это было много лет назад. – Он снова перевел взгляд на Сигурда. – Еще до того, как ты появился на свет, юноша. – Он потер свою клочковатую бороду. – Гуннлэйф, которого люди называли Ворчуном, был в те времена ярлом Хиндеры.

– Значит, ты скрываешься очень давно, – сказал Улаф. – Ворчуна вместе с его красивым карви сожгли двадцать лет назад или даже больше.

– О, я бы хотел на это взглянуть, ведь теперь редко увидишь правильные проводы. – Его белые брови приподнялись над слезящимися глазами. – Или теперь у вас такое случается чаще? Но что мы можем об этом знать?

– Мы ищем двух братьев, Бьярни и Бьорна. – Сигурд улыбнулся Вебьорге, словно хотел вовлечь ее в разговор, хотя она и не понимала, о чем идет речь. – Мы не причиним им вреда.

– Вы слишком хорошо вооружены для людей, которые не собираются причинять вред, – заметил старик.

– Не стану этого отрицать, – ответил Сигурд. – В последнее время мы обнаружили, что клинки служат нам лучше, чем доверие. – Теперь пришел его черед указать на запад, в сторону входа во фьорд. – Там волки ловят друг друга, а когда мы закончим, все станет еще хуже.

– Да, тебе лучше держаться от этого подальше, старик, – сказал Солмунд, наслаждаясь тем, что стариком называют кого-то другого.

– Значит, вы не викинги? – Старик стащил с головы пропитанную потом шапочку и вытер слезящийся левый глаз. – Однако вы и не купцы, хотя у вас вполне подходящий корабль.

– А откуда он знает, что мы не купцы? – спросил Свейн, нахмурив рыжие брови.

– Потому что у нашего корабля маленькая осадка, – ответил Солмунд, указав большим пальцем на «Морскую свинью», которая покачивалась на мелкой зыби у них за спиной. – Из чего следует, что у нас в трюме нет ничего, кроме камней. И нам нечем торговать.

Старик кивнул, вновь обнажив в улыбке десны.

– Есть более быстрый способ вытрясти из него правду, – заговорил Флоки Черный; это были первые слова, которые он произнес за весь день.

Юноша стоял с двумя топорами и скрамасаксом за поясом; у левого бедра висел меч в ножнах, в правой руке он держал копье.

Но старик прожил слишком долго, чтобы бояться Флоки.

– Я не могу убежать сейчас, даже если эта безбородая мейла выпустит мне кишки, – сказал он, что вызвало удивление у многих – назвать Флоки маленькой девочкой было не самым разумным поступком.

Однако Флоки только ухмыльнулся. Старик задержал на нем взгляд на несколько мгновений и вновь повернулся к Сигурду и Улафу.

– Я ничего не знаю про братьев, – сказал он. – Почему вы уверены, что они в Люсефьорде?

– Мне так сказал Овег Греттир, – ответил Сигурд. Однако на лице старика ничего не отразилось – и откуда он мог знать Овега Греттира? – Здесь живет много людей?

– Не очень. Но люди тут есть. – Старик взял жену за руку и кивнул, словно хотел сказать, что им не о чем беспокоиться. – И далеко не все из них держатся особняком, как мы. – Он снова кивнул – в сторону «Морской свиньи». – Значит, в трюме вашей красивой лодки действительно ничего нет?

Он задал вопрос, словно забросил рыболовный крючок, и ему выпало больше удачи, чем Свейну, который занимался этим все утро, потому что Сигурд сказал Асготу, чтобы он принес рог Овега Угрюмого из ящика под рулевым веслом, а сам продолжал задавать старику вопросы о людях, живущих в дальнем конце Люсефьорда.

Асгот вернулся с рогом и отдал его Сигурду, а тот протянул подарок старику – не самая лучшая вещь из всех, что им доводилось видеть, но ободок гладко отполированного рога украшало серебро. Возможно, когда-то он был целиком оправлен в серебро, но теперь драгоценный металл заменили сплавом олова и свинца, и старик всем своим видом показал, что видит замену.

– У меня полно козьих рогов, – сказал он.

– Но сюда можно налить больше меда, чем в обычный рог, – заметил Свейн.

– И каким ярлом ты можешь быть? – спросил у него старик. – Мы здесь не привыкли пить мед. – Однако он засунул рог за пояс и рассказал им, как найти других людей, которых можно расспросить про братьев Бьярни и Бьорна. – Могу поспорить, они будут далеко не столь же гостеприимны, как мы, – предупредил он, на что Улаф ответил, что если это теплый прием, то он, наверное, закрывал глаза, пока всех угощали элем. Старик никак не отреагировал на его слова. – Люди здесь не любят чужаков, – продолжал он, обратив взгляд слезящихся глаз на восток, затем прикоснулся к шерстяной шапочке, надетой на голову. – Если у вас что-то есть, чтобы прикрыть голову, я бы советовал держать это под рукой, когда вы доберетесь до дыры.

– До дыры?

Старик ухмыльнулся.

– Вы поймете, когда увидите.

На этом они попрощались со стариком и его женой и вновь направили корабль в спокойные воды в тени скал. Все не сводили глаз с уходящих к небесам и затянутых облаками гранитных откосов, подобных входу в Вальхаллу.

За исключением Свейна, который продолжал ловить рыбу.

Они провели ночь в небольшой бухте, где скалы спускались к самой воде. Им с трудом удалось отыскать мелководье, чтобы встать на якорь, и они бросили огромный железный крюк за борт, после чего зафиксировали нос и корму «Морской свиньи», чтобы корабль не швырнуло на скалы. Им сопутствовала удача – они остановились на расстоянии менее броска копья от ручьев, каскадом сбегавших в море со скал, и утром воспользовались кормовой веревкой, чтобы подтянуть кнорр поближе к одному из них и наполнить свежей водой три бочки и собственные кожаные фляги. Впрочем, как оказалось, им не стоило тратить время, да еще рисковать бортами «Морской свиньи», потому что к полудню зарядил такой сильный дождь, что Асготу и Свейну пришлось изрядно намочить башмаки и штаны, вычерпывая воду.