Император ласково погладил ее по щеке, и в ту же секунду госпожа Сунь подтолкнула к карте своего сына. Мальчик уставился на карту круглыми умными глазками и задал вопрос на своем невнятном ребячьем языке. Сифэн разобрала только слова «морские чудища» и, как и остальные, не могла сдержать смех.

– Видите, ваше величество, как умен ваш сын, – громко сказала госпожа Сунь. – Он уже знает, где находится царство Камацу.

Присутствующие обменялись неловкими взглядами, а Наследный принц поднял брови. Сифэн заметила, что он выбрал позицию между своей матерью и госпожой Сунь.

– Между нею и госпожой Ман не такая уж большая разница, – вдруг поняла Сифэн, глядя, как наложница умоляюще смотрит на его величество. Все ее разговоры об игре мужчинами были не более чем ширма, за которой она прятала свои страх и отчаяние.

– Меня уверили, что это подходящий подарок для вас, – сказал Император своей супруге, как будто ничего не слыша. – Он подойдет для вас больше, чем драгоценности, так как вы женщина умная и вдумчивая.

Не говоря ни слова, с пылающим лицом, госпожа Сунь схватила ребенка и, не спросив позволения, направилась к выходу. Всем стало ясно, что еще до этой сцены она каким-то образом вызвала неудовольствие Императора.

Сифэн стояла, опустив глаза, довольная, что ее план увенчался хотя бы и небольшой, но победой.

Император продолжал беседовать со своей супругой, демонстративно проигнорировав уход госпожи Сунь.

– Наследный принц лично согласился со мной, так же как и одна из ваших дам. Кажется, ее зовут Сифэн.

Император глазами нашел ее в толпе, и она застыла. Взгляды присутствующих обратились в ее сторону, даже госпожа Сунь с побелевшим лицом остановилась на пути к дверям.

– Выйдите, пожалуйста, вперед.

Сифэн повиновалась, и толпа замерла. Она поклонилась Императорской чете, краем глаза отмечая что-то бормочущую кому-то на ухо госпожу Ман и скривившего губы от отвращения господина Юя. Выпрямившись, она поймала взгляд Императрицы, разглядывавшей ее с таким видом, как будто она впервые ее по-настоящему увидела.

Лицо ее величества окаменело, а на стиснутых под шелковыми рукавами кистях рук побелели костяшки.

– Я не знала, что тебе было известно о подарке к моему дню рожденья, Сифэн. Как… мило с твоей стороны сохранить это в тайне, чтобы сделать мне сюрприз.

Ее голос был, как всегда, нежен, но у Сифэн все сжалось внутри, как от крика. Только дважды она разговаривала с Императором, и никогда между ними не было сказано ничего даже отдаленно похожего на предательство Императрицы, и все же от взгляда старшей женщины у нее засосало под ложечкой. Она смотрела на Сифэн совсем по-другому, когда благодарила ее за заботу о себе.

Ее конец – это твое начало…

– Сифэн оказалась рядом с картой случайно, делая свою работу, – беспечно сказал Император. – Я повторю вам ее слова, дорогая. На ваш день рождения я преподношу вам в подарок весь мир.

– Да, она поэтесса, – на лице Императрицы по-прежнему было странное растерянное выражение. – Когда мы впервые встретились, она продекламировала красивые стихи о материнстве.

Сифэн вспыхнула от взгляда Императора Цзюня. В его красивых глазах читались интерес и несокрушимая уверенность в себе. Было ясно, что он не сомневался, что она сдастся на его домогательства, что она уже принадлежит ему. Ее рассердила его высокомерная убежденность в том, что она, подобно какой-нибудь горничной, может упасть в его объятия, стоит ему лишь раз на нее посмотреть. Я не из таких.

Она не из тех, с кем можно поиграть, резвясь в ванне с розовыми лепестками, чтобы затем бросить, когда она наскучит. Она станет его Императрицей, равной ему во всем, и на меньшее она не согласна. Она посуровела под его взглядом, и в ответ в его глазах появился еще больший интерес.

– Не окажете ли вы нам честь, прочитав еще одно стихотворение в ознаменование дня рождения Императрицы?

Она набрала воздух в легкие и сосредоточила свое внимание на одной Императрице.

– Это будет честь для меня.

Взгляд Императрицы немного смягчился.

Возможно, оттого, что это был праздник полной луны, Сифэн пришло в голову прочитать стихи, найденные ею в принадлежавшем Гуме таинственном поэтическом томе:

Луна льет на нас свой свет, возлюбленная, Вода – бескрайнее вечное зеркало, Шепчут нежные ветви. Отверни свой лик от хрупкости этого мира в яблоневом цветуИ прими в свои объятья вечную ночь.

Император и Императрица вежливо зааплодировали, и к ним присоединились придворные. Облегченно выдохнув, когда внимание переключилось с нее на что-то еще, Сифэн спряталась среди дам. Тем не менее она по-прежнему ощущала, что за ней наблюдают, особенно госпожа Сунь, надолго задержавшаяся у дверей, прежде чем наконец покинуть зал.

Во время праздничного именинного пиршества и последовавшего за ним музыкального представления Сифэн не оставляли дурные предчувствия. Она заметила, что и Император, и госпожа Сунь отсутствовали.

– Она снова устроила его величеству сцену, – сообщил ей Кан. – Об этом толкуют все евнухи. Она визжит у себя в покоях, угрожая, что покинет его.

Сифэн пренебрежительно отмахнулась:

– В этом нет ничего нового.

– Она обвиняет его в том, что он не обращает внимания на их сына, увлекшись погоней за «юбками деревенских девчонок». Будь осторожна. Никто прежде не видел ее в таком отчаянии и ярости, и она будет целиться в тебя.

Сифэн невольно почувствовала, как от волнения руки у нее покрываются гусиной кожей. Наложница будет ей мстить, и перед Сифэн стоит выбор: ждать… или действовать первой.

На следующее утро их завтрак прервал подошедший к их столу евнух. Его лицо показалось ей смутно знакомым.

– Госпожа Сунь желает видеть вас у себя в покоях, – обратился он к ней.

Сифэн переглянулась с Каном. Вот откуда она его знала – он был одним из стражей в покоях наложницы.

– И что же ей от меня надо? – приподняв бровь, спокойным тоном спросила она, хотя сердце ее при этом бешено забилось.

– Она и госпожа Ман хотят с вами поговорить.

Госпожа Ман? Сифэн не знала, что они дружат. Более того, это противоречило здравому смыслу. Несмотря на усталость от происходящего, Сифэн почувствовала любопытство.

– Я пойду, если Кан пойдет вместе со мной.

– Госпожа Сунь велела, чтобы он ждал за дверью.

Кан окинул его презрительным взглядом.

– Я служу мадам Сифэн и буду там, где она пожелает.

Не вступая в споры, евнух поклонился и пошел впереди них по направлению к выходу.

– Видишь, какой ты теперь стала влиятельной? – зашептал Кан, следуя вместе с ней за евнухом. Всем известно об отношении к тебе Императора и Императрицы, а заодно они и ко мне стали относиться почтительней.